– Ситуация меняется очень быстро, – сказал он.

– Ты мне не нравишься, – отозвалась девушка.

Джеймисон рассмеялся.

– Думаешь, меня это волнует? Моя бы воля – я бы не стал мешать Саймону тебя прикончить.

Однако его бравада стала теперь не такой агрессивной.

– Что будет теперь? – спросила Беккет, проигнорировав его заявление.

– Тебя совсем не тревожит судьба отца? Он подставил себя под удар, чтобы спасти твою жизнь. Что будем делать по этому поводу?

Девушка не ответила.

– В соборе его ждет ловушка, – добавил ее новый знакомый.

– Ну так остановите его. Пусть твой человек во Флориде объяснит ему, что происходит.

– Каким образом? Мы не знаем, как он намерен попасть в Вену. Мой человек потерял его в апельсиновых садах. Твой отец точно не появится в Орландо. Уверен, что он поехал в Тампу, Джэксонвилл или Майями. Он совсем не идиот, вопреки тому, что ты о нем думаешь, поэтому он не полетит в Вену напрямую. Он доберется туда другим способом, и мы не сможем его перехватить до того, как он придет в собор.

– Тебе плевать на моего отца. Просто ты хочешь получить то, что у него есть.

– Совершенно верно. Однако в Вене он представляет для нас проблему. Да, он не мой отец, и мне на него наплевать.

– Мой отец был одним из лучших репортеров мира, – сказала Беккет. – Он знает, что делает.

Никогда прежде она не произносила этих слов.

– Так вот как ты пытаешься себя успокоить? Уверяю тебя, твой отец никогда не имел дела с такими людьми, как Захария Саймон. – Брайан сделал пару глотков кофе. – Я хочу понять, что происходит. И ты должна мне объяснить.

– Я ничего не знаю.

– Тогда повтори, что ты рассказала Саймону.

В 71 году нашей эры, после победы над восставшими евреями и уничтожения Иерусалима, Тит вернулся в Рим. Его отец, Веспасиан, стал императором и приветствовал сына, устроив величайшие празднества в истории Рима. Более одного миллиона погибло в Иудее, и теперь весь Рим пришел, чтобы восславить победителей. Восемь лет спустя, после того, как сам Тит занял императорский трон, он увековечил этот день, установив каменный барельеф, на котором он ехал по городу в колеснице, а перед ним везли сокровища иудейского Храма.

В течение 380 лет они оставались в Риме, а потом, в 455 году нашей эры, вандалы разграбили город. Византийский историограф написал, что вождь вандалов, «которого никто не смог остановить, вошел в Рим и забрал все деньги и украшения в городе, погрузил добычу на корабли, и среди прочего золото и драгоценные сокровища Церкви, а также еврейские святыни, привезенные в Рим сыном Веспасиана Титом после разрушения Иерусалима».

Храмовые сокровища увезли на юг, в африканский город Карфаген, где они оставались с 455-го до 533 года, пока Византия не покорила вандалов. Другой историк описывал триумфальное возвращение победителя в Константинополь в 534 году: «И еще там было много тысяч талантов серебра и все королевские ценности, и среди них сокровища евреев, которые Тит, сын Веспасиана, привез с собой в Рим после покорения Иерусалима».

Император Юстиниан выставлял еврейские сокровища в разных районах города. Несмотря на то что Юстиниан являлся одним из величайших лидеров Византии, он не пользовался любовью народа, и в результате недовольство жителей превратилось в открытый мятеж. Один из его современников писал: «И один еврей, увидев священные предметы, подошел к слуге императора и сказал: «Это сокровища Храма, и я думаю, что их не следует возвращать во дворец в Византию. Они не могут находиться ни в каком другом месте, кроме как там, куда Соломон, царь иудеев, их поместил. Потому что именно из-за них вандалы захватили дворец римлян, а мы, в свою очередь, победили вандалов». Когда его слова передали императору, Юстиниан испугался и отослал святыни в святилища христиан в Иерусалиме».

– Юстиниан был суеверен до безумия, – сказала Элли Брайану. – Он позволил неизвестному еврею напугать себя и поверил, что все цивилизации, владевшие храмовыми сокровищами после семидесятого года нашей эры, были уничтожены. Сначала евреи, потом Рим, затем вандалы… Станет ли он следующим? Поэтому где-то между пятьсот тридцать пятым и пятьсот пятьдесят четвертым годом нашей эры он приказал вернуть сокровища на Святую Землю.

Брайан с сомнением посмотрел на Элли.

– Саймон хочет найти храмовые сокровища?

Девушка кивнула.

– Три самых священных предмета для всех иудеев. История теряет их след после того, как их вывезли из Константинополя. Захария сказал, что мой дед был левитом, единственным живым человеком, знавшим, где они спрятаны. Он считает, что пакет, который я положила в гроб деда, приведет нас туда.

– Но зачем? Едва ли его интересует их стоимость. Он миллиардер.

– Саймон хочет вернуть сокровища евреям.

– И ты ему поверила?

Тут Элли самой захотелось кое-что понять.

– А в чем твой интерес? – спросила она, прищурившись.

– Расскажи мне остальное. Какое отношение к этому имеешь ты?

После того как римляне разграбили Иерусалим в 70 году нашей эры, более 80 000 евреев переселили из Иудеи на Пиренейский полуостров – в те времена он находился на западных границах Римской империи. Со временем туда перебрались и другие евреи, и вскоре там образовалось процветающее сообщество, а его жители получили имя сефарды.

Жизнь евреев там была вполне терпимой, потому что католическая церковь не сумела распространить свое влияние так далеко на запад. Вестготы, правившие теми землями, обратились в христианство после 587 года. И с тех пор начался повторяющийся период иберийской политики – евреям приказывали либо принять христианство, либо уехать. Многие соглашались креститься и становились первыми конверсо, но тайно сохраняли иудейскую веру, внешне делая вид, что они христиане. Десятки тысяч уехали сами или их выслали.

Периоды терпимости и нетерпимости сменяли друг друга. Часто у евреев отбирали имущество и все, что им принадлежало, в особенности если монархам требовались деньги. Когда в 771 году в Иберию вторглись мавры, евреи приветствовали их как освободителей. Жизнь под властью мавров стала золотым веком для евреев-сефардов. Их число росло, многие приезжали сюда из других мест.

Однако Реконкиста все изменила.

Христиане медленно, но верно завоевывали Иберию и вынуждали евреев принимать христианство. Начались погромы, и к 1400 году евреи стали объектом ненависти испанцев. Чтобы избежать смерти или преследования, тысячи евреев крестились – так возникла новая волна конверсо. Законы, запрещавшие евреям торговать, привели к застою. Землю перестали обрабатывать, финансы пришли в расстройство. Многие поселения приходили в упадок, а их жители становились нищими. Тогда для восстановления испанской экономики корона попыталась привлечь евреев обратно, предложив им определенные привилегии.