— Это было… — хотела было возразить Кейт, но он прервал ее.

— Это еще больше раздразнило меня, — продолжал Конор. — К черту соперничество, подумал я, если Кейт сама этого хочет. Если ее устраивает такой вариант, значит, я не подхожу ей, да и она мне. Можете считать меня дураком, но в этот момент за спиной у меня стояла эта Дэвенпорт и насвистывала, что именно состояние Ригана не дает вам покоя и вы охотитесь за ним. За это я выставил ее за дверь, но яд остался.

— Потому что вы позволили ему остаться, — заметила Кейт с тяжелым вздохом. — Я очень хорошо помню этот вечер и должна заметить, что версия Эстер Дэвенпорт сильно отличается от того, что рассказали вы.

— Меня это не удивляет. Можете не рассказывать — я все знаю. Якобы я заманил ее в комнату, запер дверь и держал там против ее воли, пока она не припугнула, что позовет на помощь. В то время как на самом деле… — Конор вдруг возмутился: — Нет, я не могу терять сейчас драгоценное время! Вы должны поверить мне на слово, что я «заманил» эту волчицу к себе в кабинет лишь для того, чтобы предупредить, что в следующий раз просто выпровожу ее отсюда, а она заперла дверь и выбросила ключ, не подозревая, что у меня есть запасной и что я могу выйти, когда захочу. Но все это не имеет отношения к тому, что происходит сейчас, к нам с вами, Кейт, к тому, как сильно я люблю вас! Я люблю вас, Кейт, и если б только я мог надеяться!..

— Конор, милый, если б только вы знали, как давно я люблю вас, вы бы ни за что не стали говорить о какой-то там надежде!

Он смотрел на нее в изумлении, потом проговорил:

— Давно, говорите? Как давно?

— Как давно? О, мне трудно сказать. Сначала я совсем не принимала вас, но потом посмотрела на вас с другой стороны. Однажды, я помню, Эстер Дэвенпорт даже поддразнивала меня, что я не могу определиться, люблю или ненавижу вас. Но если и так, то любовь все равно победила…

— Но тогда почему же вы ни единым намеком не показали мне этого? И если вы любили меня, то как тогда могли думать о том, чтобы выйти за Ригана? — В голосе Конора звучала ревность.

— Он почти убедил меня, что я нужна ему и что этого достаточно, чтобы мы были счастливы. Мы всегда были добрыми друзьями. Но всерьез я подумала о свадьбе лишь однажды — когда засомневалась в вас. — Кейт усмехнулась. — В конце, концов, он сам решил не жениться на мне.

— Решил не жениться?! Что это с ним такое случилось? Или чувства полностью отказали ему?

— Вовсе нет. Просто он вдруг понял, что ради Эйлин, ради самого себя и даже ради меня должен встать на ноги и идти собственным путем. Вот почему он собирается уехать в Америку. Но вы… Вы могли догадаться, что я к вам неравнодушна?

Светло-карие глаза Конора светились.

— Были времена, когда я чувствовал, что бреду в темноте и натыкаюсь лишь на каменную стену вашего презрения. Я не имел надежды. И все же разве я не поцеловал вас тогда со всей силой подлинной страсти, пылавшей во мне? И помните, к чему это привело?

— Вы это сделали не из любви.

— Мне лучше было знать. А помните день, когда я пригласил вас в Спеллейн посмотреть место для будущего дома? Я повел себя как фазан, приглашающий самочку посмотреть на гнездо, которое он вьет для нее. Но в то время мне казалось, что у меня еще есть время доказать, что я могу дать вам больше, чем Риган. Я тогда хвастался и петушился. Помните? Сказал, что никогда не потребую от девушки согласия до тех пор, пока она сама не захочет. И к чему привела меня моя глупая гордость? К тому, что сейчас я пытаюсь сделать это тогда, когда у меня почти нет времени. Когда я вынужден был примчаться сюда вслед за вами и в последний момент, в полном смятении просить вашего согласия.

Конор в отчаянии ткнул пальцем в циферблат часов.

Чувствуя себя на седьмом небе от счастья, Кейт рассмеялась:

— Ах, Конор, если бы вы даже захотели, у вас все равно получилось бы скомканно. Вам не кажется, что, если бы у вас была целая вечность, вы все равно примчались бы ко мне в последний момент?

— Но мне же нужно было как-то за вами поухаживать?

— Все равно результат был бы тот же. Если бы я отказала вам, вы бы сочли, что мне нужно еще подумать. Уж если вы приставляете эту свою лестницу к небу, вы ни за что не согласитесь признать, что луны, за которой вы туда лезете, может там просто не быть.

— Вы дразните меня моими собственными словами. Неужели вы и впрямь считаете меня чем-то вроде бульдозера?

— Да, это было бы справедливо, только папа подобрал для вас более подходящее название — «джагернаутова колесница», — сказала Кейт и вдруг погрустнела.

Конор молча смотрел на нее, потом нежно взял ее за подбородок.

— Что с тобой, Кейт? Что такое ты вспомнила? Быть может, это из-за той вражды, которая была у нас с твоим отцом?

Она покачала головой:

— Нет, ты был прав. В глубине души он понимал, что вы оба на одной стороне, и перед самой смертью сказал это. Я очень хорошо помню это. Он был почти уже без сознания, когда бормотал, что мог бы выбрать тебя для меня, если бы…

— Он вправду сказал так?! Почему ты никогда мне не говорила?

— Как я могла сказать тебе это, если, несмотря на всю твою доброту к нам с Брайди, считала, что нас разделяет целая пропасть?

— Но тогда мне не пришлось бы приставлять эту лестницу к небу и ждать, когда ты уладишь свои отношения с Риганом! Ах, Кейт, сколько времени мы потратили напрасно! Скажи, когда ты выйдешь за меня? Когда, a thaisge?

— A thaisge? Вот как? — Радостная и счастливая, Кейт сказала игриво: — Быть может, скоро. Но только знай: если ты опять будешь называть меня этим своим «моя дорогая», я могу и передумать!

— Только попробуй! И знаешь, моя… Кстати, я никогда не называл тебя таким словом! — с горячностью возразил он.

— Называл. Твои скромные познания в гэльском позволяют тебе считать, что a thaisge означает именно это. Разве не так?

Конор расхохотался:

— С чего ты взяла это, Кейт?

— С чего взяла? Ты сам сказал.

— Я такого не говорил. Я только спросил тебя, не возражаешь ли ты против слов «моя дорогая», а ты почему-то обиделась. Но если б ты не была мне дорога, то кому ты тогда дорога? Кроме того, я подумал, что ты можешь заинтересоваться и узнать, что оно означает, а потом прийти ко мне и спросить, с какой стати я называю тебя «своим сокровищем»? Тогда бы, конечно, я без обиняков объяснил бы тебе. Но как ты узнала, скажи?

Кейт принялась было рассказывать, но в этот момент громкоговоритель объявил: «Пассажиров, имеющих посадочные талоны на рейс „Корк — Белфаст“ через Дублин просим пройти к выходу номер два. Просьба не курить. Благодарим за внимание».

Когда объявление смолкло, все, кого оно касалось, направились к выходу. Кейт показала Конору посадочный талон.