Телефоны молчат. На контакт никто не выходит. Может, оно и хорошо. Ситуация сама закручивается. От меня ничего не зависит. Кривая куда-то да вывезет.

Вот только мучит сенсорный голод. Угнетает, что нет связи с канвой событий.

Я полюбовался в окно участковым, составляющим протокол на акт вандализма. И тут зазвонил телефон для связи внутри группы «Перевертыши».

– Мы пригляделись к адресу, командир, – сообщил Роб. – Объект ненавязчиво пасут.

– Вот же ж вашу мать! – воскликнул я. – Кто пасет?

– Очень похожи на конторских.

– Час от часу не легче.

Дав отбой, я задумался.

Мне казалось, что Куратор наплевательски отнесся к возникшим проблемам. Если из плененного майора Жулебина выбили показания, противник уже в курсе всего.

Ближе к вечеру Куратор запросил срочную встречу.

Встретились мы на окраине города, рядом с железнодорожными путями. Хорошее место – незаметным к нам не подберешься. И в случае опасности есть куда свалить.

Вид у Куратора был достаточно бодрый. Никаких переживаний и депрессии я не видел, была готовность хорошо подраться.

– Твои ребята правы, – сообщил он. – Ко мне прилепились топтуны.

– Сбросили?

– Обижаешь… Я в эти игры играю слишком давно.

– Как считаете, кто это были?

– Это «нора» ФСБ России.

– Если «хвост» по заказу нашего противника… Они совсем обнаглели.

– Они уже меня похоронили. Бросили все силы на установление моей агентурной сети. Хотят прихлопнуть всех разом.

– Но кто-то выписывал задание на наружку. Кто-то давал обоснование. Это зацепка.

– Пока не могу ничего выяснить. Хотя…

– Вам надо отходить по варианту «Омут».

Имеется план, по которому руководитель сектора и оперативники уходят на дно. Падают в заранее зарезервированные лежки, прерывают связь с Конторой. План «Омут» не использовался ни разу – его введение означало, что враг уже в доме.

– «Омут»? – Куратор покачал головой. – Рано. Есть еще дела.

– Вас грохнут.

– А твои ребята на что?

– Они не волшебники.

– Почти волшебники… Сергей, еще пара дней – и я найду, кто стоит за списком двадцати восьми.

– Вряд ли вам дадут пару дней.

– Пока не вышли на твою группу, они меня не тронут.

– Что мне делать? Нам выписали заказ на крупного российского чиновника.

– Павлюченко? Мужик хороший и почти что честный… Нам будет его не хватать.

– То есть вы предлагаете мне заказ исполнить?

– Да, Сергей, да!

С каждым разом Куратор все легче приговаривал к смерти невиновных людей – кажется, вообще перестал обращать внимание на такие мелочи.

– Чего кривишься? – посмотрел он на меня зло. – Именно сейчас мы не можем останавливаться. Иначе гореть нам в аду… Чистоплюи любят потрепаться за пивком о том, что цель не может оправдывать средства. Помнишь начало девяностых – либеральный студенческий бунт в Китае на площади Тяньаньмэнь.

– Да.

– Если бы студентов не намотали на гусеницы танков, сегодня не было бы не только сверхдержавы КНР, но и страны вообще. И счет бы там шел на десятки миллионов жертв. Гражданские войны в Китае в среднем уносили до двух третей населения. На весах – уничтожение страны или жизнь тысячи дураков, из них большая часть наймиты зарубежных сил… Так что наши цели оправдывают любые средства.

– К сожалению, да…

* * *

Наша ячейка (наша – о господи!) в полном составе опять собралась «на выселках».

Вчера я съездил на рекогносцировку к ресторану «Зенит» на юге Москвы. Присмотрелся. И сделал кое-что важное, о чем не счел нужным уведомлять соратников. Но об этом позже.

– Нам гарантируют, что там не будет охраны? – спросил я, раскладывая пасьянс из схем и фоток на дощатом столе.

– Какая охрана? – отмахнулся Афон. – Это не генерал какой-то и не фээсбэшник. Обычный чиновник.

– Если он обычный – зачем его мочить? – возмутился Конан, мечтавший о подвигах и славе. – На кого размениваемся…

– Успокойся… Итак, он справляет юбилей – шестьдесят лет. Мы его убираем.

– Это становится доброй традицией. Мы как концертная бригада. Работаем по вызову на праздники и дни рождения. И представления даем незабываемые, – хмыкнул я, вспомнив общежитие.

– В этом есть смысл. Нам нужен шум и эпатаж. Хороший теракт сродни перфомансу. – Афон положил руку на фотографию объекта. – К сожалению, пока это второсортный банкетный зал.

– Что-то он для такого крупного лося скромно пасется. Какая-то левая харчевня. – Зена скривила губки обиженно, будто ее обломали с приглашением на бал.

– Я по блогу объекта потоптался, – объявил Глицерин. – Говорит – он честный.

– Честных во власти нет! – отрезал Афон.

– А если есть, – встрял Жаб.

– Тогда они хуже нечестных. Воры хоть искренне говорят – мы уничтожаем вас. Воруем, тянем, что можем. А честные – они как будто овечки. Как будто и ни при чем. Работают без выходных. О деле заботятся. Только вреда от них еще больше. Эта показная непорочность – она мешает людям видеть звериный оскал режима. Затуманивает мозги.

– Что-то есть в этой теории, – протянул Жаб. – Но чего-то и нет.

– Это не теория, а факт, – отрезал Афон и вернулся к теме нашей встречи. – Итак?

– Если там окажется охрана или пост милиции – у нас будут проблемы, – сказал я.

– Почему?

– Потому что боеспособных единиц у нас только две – ты и я. Остальные – обыватели с автоматами.

– Я в десятку пули кладу, – обиделась Зена.

– Команда должна быть, слаженность, – сказал я. – Перед общагой тренировались – что-то похожее на нормальную работу было, хотя косяков великое множество. Тогда нам сильно повезло.

– Справимся, – заверил Афон. – Мы теперь битые. Да и практика нужна. Работы скоро будет много.

– Гасим только юбиляра? – спросила Зена.

– А тебе мало? – хмыкнул Афон.

– Можно накрыть гораздо больше. Там шишек немало будет.

– По обстановке, Зена, по обстановке. Но нам нужен только он.

– И как его гасить предлагаешь? – спросил я.

– Ждем его около этой стекляшки, – пояснил Афон. – Он выходит – сыто, пьяно, весь в эйфории. Тут мы его расстреливаем и уезжаем.

– Будем маячить на виду, привлекая внимание? С гостями могут приехать и секьюрити, и личные шоферы, может патруль проехать. Это голимая подстава.