— Не мог ты выйти на волю без таких украшений, — объяснил он.

Не зная, чем ответить, Молчун молча опустил рукава обратно, рассматривая свою чистую кожу.

Лязгнул засов, и дверь камеры открылась.

— Кривопятов, на выход! — гаркнул охранник.

— А мне чего делать? — подал голос Леха.

— У тебя, Федотов, дневная смена на бурении.

— Как на бурении?! Я же в водолазы просился!

— Разговорчики! — одернул его охранник. — Водолазов и так хватает. Будешь числиться в резерве.

Перед тем, как дверь за Молчуном закрылась, сокамерник вновь показал ему свои ручищи в татуировках и добавил:

— Подумай над тем, что я тебе сказал.

* * *

В динамике над головой вкрадчиво шелестел голос Фрэнка Синатры…

Стоп, с чего я взял, что это Синатра? Молчун резко сел, чуть не стукнувшись головой о прозрачную крышку барокамеры. Сомнений не было: звучала песня Синатры «I’ve got you under my skin». Он слышал ее и не раз. Осталось вспомнить, при каких обстоятельствах.

Ему нравилась музыка вообще, но обычно он не разбирался, что именно играет. Сейчас же Молчун впервые точно знал, какую мелодию слышит.

Может быть, когда-нибудь и другие воспоминания всплывут сами? Он представил свою память как запертую комнату. Комната явно была не пуста. Осталось найти ключ, чтобы открыть ее.

— Как новый сосед? — раздался голос Кусто. — Нашли общий язык?

— Болтает много.

В динамике прозвучал смешок, больше похожий на атмосферные потрескивания.

— Вроде меня?

Молчун улыбнулся в объектив камеры, чтобы видел Кусто. Внимание оператора было не столь обременительным, как трескотня Лехи. К тому же он делился книгами и никогда не пытался узнать, что скрывается у Молчуна в голове.

— Все не так плохо.

— Отрадно слышать. Но ты предупреди, если слишком достану, — попросил Кусто.

— Пока порядок.

— Еще пять минут, сынок, и погружение. Ты готов?

— Как всегда.

* * *

Он провел под водой не так уж много времени, чуть меньше часа, но заметно устал. Попотеть пришлось изрядно. Молчун обнаружил небольшую течь из танка с нефтью, и пришлось ее заделывать. Вообще-то это не входило в его обязанности, но штатный водолаз-ремонтник до ночи застрял в барокамере. Набор инструментов спустили на дополнительном тросе. Кусто, который наверху наблюдал за происходящим на мониторе, нашептывал ему, что и как делать. Заплатка получилась, может быть, и не такая аккуратная, как у профессионала, но кто ее будет разглядывать на глубине семидесяти метров?

Пока Молчун отдыхал в барокамере, Кусто развлекал его разговорами. После утомительной возни под водой это оказалось даже к месту.

— Я тут прочитал одну любопытную книгу, — начал Кусто издалека. — Не беллетристика, а по медицинской части. Про амнезию и как ее лечить.

Молчун удивленно посмотрел в зрачок видеокамеры.

— Ты понимаешь, о чем я?

Он быстро кивнул.

— Хорошо, сынок. Так вот, оказывается, есть препараты, которые помогают вернуть память.

— При случае обязательно загляну в аптеку, — усмехнулся Молчун.

Кусто сердито откашлялся.

— Зря смеешься. Я выписал некоторые названия. Большинства лекарств у здешнего коновала нету. Но кое-что нашлось. Пирацетам, например. Не бог весть что, но лучше, чем ничего.

— Он один раз уже послал меня.

— Я могу взять лекарство. Как бы для себя, понимаешь?

— С чего вдруг?

Пришлось ждать, прежде чем оператор снова заговорил.

— Просто хочу помочь. Никому нет дела, а это неправильно. Человек должен знать, кто он такой.

— Что взамен?

Динамик затрещал, и Молчун понял, что Кусто смеется.

— Услуга за услугу, да, сынок? Какой мне может быть от тебя толк, брось! Нет, мне ничего не нужно.

Больше всего на свете Молчун хотел вспомнить, что с ним произошло. Но предложение Кусто звучало подозрительно любезным. На вышке действовало непреложное правило: каждый сам за себя. Будь ты охранником, вольнонаемный работником или заключенным — неважно. И хоть тресни, Молчун не понимал, для чего пожилой оператор собирался ему помочь.

— Отказываться глупо, — все-таки признал он.

— Вот и хорошо.

Возможно, не стоило забивать голову лишними сомнениями, но Молчуну показалось, что в этот момент Кусто довольно потирает руки.

* * *

Леха приподнялся на локте и помахал рукой, привлекая внимание.

— Есть разговор, — заговорщицким тоном прошептал он.

Молчун не удержался от вздоха.

— Тут такое дело… Мужики на вышке про тебя спрашивают.

— Зачем?

— Хотят знать, что ты за фрукт, Молчун. Я же предупреждал. Очень уж ты подозрительный, вот серьезные люди и беспокоятся, сечешь?

— И что ты им сказал?

— Ничего такого, чего они уже не знали бы. Шепчутся между собой. Мол, посадили тебя в камеру с осведомителем, а ты даже в карцер ни разу не загремел. А потом еще и в бригаду водолазов попал, а туда с пожизненным редко берут. Ну, это они так говорят, я-то не в курсе, как тут все устроено, ты ж понимаешь. Я им и сказал, что нормальный он, то есть ты, парень правильный, только по башке немного стукнутый. А они свою линию гнут, мол, это еще разобраться нужно, может, он сам постукивает.

— Вот же глупость! — разволновался Молчун. — Кому и о чем я могу доносить? Я же не говорю ни с кем.

— Так-то оно верно, да, — согласился Леха. — Но я тебя предупредил. Будь осторожнее.

— В смысле?

— Ну, на прогулке, там, или на перекуре.

У Молчуна резко засосало под ложечкой и накатила тошнота.

— Ты это серьезно?

Сосед ничего не сказал, но взгляд его был достаточно красноречивым.

* * *

Слова Лехи никак не выходили из головы. Молчун не мог отделаться от ощущения, что за ним постоянно наблюдают. Пребывание на буровой и до этого момента нельзя было назвать приятным, но теперь каждое мгновение стало изматывающим. Раньше у него получалось отключаться от окружающей безнадеги, стоило только открыть новую книгу. Теперь же вместо того, чтобы пускаться в увлекательный бег по рядам букв, Молчун все время ловил боковым зрением коварные тени в углах. Повсюду чудилась угроза. Попробуй тут сосредоточиться на чтении.

Из последнего привоза Кусто выдал ему несколько книжек американского фантаста Филиппа Дика. Молчуну показалось, что читает их впервые. Но разве можно быть в этом уверенным? При других обстоятельствах Молчун, пожалуй, зачитал бы до дыр карманного формата томики в мягких обложках. В его руках оказались несколько романов (или повестей — у Дика было так сразу и не понять) и сборники рассказов. Хотя сосредоточиться на чтении было все труднее, ему хватило внимания, чтобы оценить магистральную тему Дика: что такое наша реальность и не является ли она чьим-то сном? Этот вопрос автор исследовал, так или иначе, едва ли не в каждом произведении. Не сказать, что это была такая уж свежая тема, но американец искал все новые и новые точки обзора. Среди прочих Молчун отметил для себя рассказ про обывателя, которому внедрили ложную память о героических подвигах на Марсе, а в итоге оказалось, что парень действительно не совсем тот, кем себя считает, и как раз его обывательская личина была специально внедрена в сознание секретного агента. В общем, путаница еще та. Кроме того, не исключено, что у героя просто развилась шизофрения. Или у автора.