— Роджер Фелт нарушил условия освобождения, Уэс. Он занимается финансовыми операциями под фальшивой вывеской. Он посылал мне угрожающие и оскорбительные письма — которые, может быть, тебе захочется увидеть, прежде чем ты передумаешь; я уж не говорю о том, что прокурор Коронного суда тоже наверняка изменит свое мнение.

Битти был из числа крупных мужчин, распространяющих вокруг себя спокойствие, которому трудно противостоять. Слушая Кардинала, он стоял перед ним, плавно покачиваясь на каблуках. Все это время он сочувственно кивал. Тюремный куратор, вечно осаждаемый судьями, преступниками, жертвами, адвокатами, не говоря уж о невероятно удрученных полицейских, должен научиться быть хорошим слушателем, иначе он сойдет с ума.

— Может быть, где-нибудь сядем и поговорим? — негромко предложил он. Его понимающие интонации заставили Кардинала внезапно почувствовать себя сущим скандалистом.

— Да, конечно.

Кардинал провел его в комнату для заседаний, где на столе были разложены бухгалтерские причиндалы Фелта.

Кардинал поднял один из бланков:

— Ты понимаешь, что «Беквис и Болн» — фиктивная организация?

— Строго говоря, Джон, это не так. Эта бухгалтерская фирма, которую возглавляет Роджер Фелт, по сути дела — домашний бизнес. «Беквис и Болн» — просто название, и неважно, что за ним не стоят какие-то реальные личности. Меррилл и Линч тоже давно умерли.[38]

— Меррилл и Линч были реальными людьми, которые основали компанию.

— Джон, тебе не удастся пришить ему финансовые махинации. Роджер действительно предоставляет те бухгалтерские услуги, которые обещает. Не больше и не меньше.

— Он ведет для своих клиентов налоговую бухгалтерию. Значит, в том числе он и дает консультации по налогам, то есть финансовые консультации, а по условиям его освобождения ему этим заниматься строго запрещено.

— Я с этим не согласен, и суд тоже не согласится, Джон. Он не занимается бухгалтерией как таковой. Он просто ведет учет и выполняет арифметические действия. У него нет доступа к чужим счетам, он не берет чужие деньги в доверительное управление. Это достойная работа, он эффективно применяет в ней свой опыт.

— Суд может отнестись к этому иначе.

— Джон, прежде чем разрешить Роджеру этим заниматься, я все обговорил с судьей. Тот не увидел в этом никаких проблем. И прокурор Коронного суда тоже не видит, вот почему он сюда не приехал.

— Ты потакал Роджеру, это переходит все границы, Уэс.

— Я же просто пытаюсь оказать тебе услугу. Уж поверь мне, тебе самому не захочется, чтобы дело дошло до суда. Роджер переродился. Из-за своего преступления он потерял все, что имел, буквально все. Не только деньги. Ты видел, где он живет. Его жена ушла от него вскоре после того, как он попал в тюрьму. Двое из его детей не хотят иметь с ним ничего общего. Он растерял всех друзей. Ну и прочее.

— И ты считаешь, что он переменился.

— Я это знаю, и комитет кураторов тоже это знает. В тюрьме он заново обрел веру, — он католик, — и, хотя обычно я ни в грош не ставлю такие признания, в случае с Роджером это, похоже, правда. Сейчас он очень активный прихожанин.

Кардинал вынул из коробки несколько чистых открыток с типографскими соболезнованиями.

— Я нашел это рядом с его ноутбуком. — Он открыл портфель и достал открытки, которые получил по почте. — А вот эти он прислал мне. Давай-ка. Посмотри на них, Уэс. Посмотри, а потом скажешь мне, как он переродился.

Бетти внимательно изучил открытки. Они были развернуты и помещены в пластик. Он несколько секунд держал каждую перед собой, потом переворачивал и ронял на стол.

— Ты думаешь, он посылал тебе эти открытки?

— Он пользовался компьютером, чтобы я не увидел его почерк, но в заглавных буквах видна погрешность принтера. Вот, возьми.

Он протянул Битти лупу. Тот посмотрел сквозь нее на одну из открыток, потом на счет, который Кардинал получил из похоронного бюро. Затем сравнил с двумя другими открытками. Потом постучал по ним пальцем:

— Джон, мне очень жаль, что ты это получил. Такие вещи очень расстраивают.

— «Расстраивают» — не то слово. Моя жена… ты сам знаешь, что случилось с моей женой. Коронер, может, и считает, что она покончила с собой, но я так не думаю. Допустим, ты убил кого-то и обставил это как самоубийство. В итоге у тебя может возникнуть мысль написать такое послание, как по-твоему?

Я делаю что-то не то, подумал Кардинал. И я это знаю. Это была ошибка — упоминать о своих подозрениях насчет убийства, но он уже не мог сдержаться.

— Шесть лет назад я арестовал Фелта за то, что он воровал чужие сбережения. Ты сам сказал: это погубило его репутацию, он потерял друзей, детей, жену. Привычная жизнь для него кончилась, и пять лет он сидел в тюрьме, копя ненависть ко мне — за то, что я его поймал. Видимо, он думал, что, если бы я его не остановил, он бы сумел совершить какое-нибудь гениальное вложение и стал бы богачом, да еще и вернул бы все, что украл, — все, что «одолжил», как он это называет.

Как он мог со мной рассчитаться? Убить меня? Нет, это был бы слишком простой и прямой путь, к тому же это и не была бы настоящая месть, поскольку я бы не страдал так, как страдал он, ведь его бросила жена. Поэтому, чтобы рассчитаться, он убивает мою жену, а потом швыряет мне в лицо эти открытки. Он подлый мерзавец, Уэс. И всегда таким был.

Даже для Кардинала все это звучало как визг раненого зверя. И теперь ему еще надо было перенести жуткое выражение сострадания, которое непременно появится на бородатом лице Уэса Битти. И Битти действительно протянул руку и сжал Кардиналу плечо.

— Джон, что ты вообще здесь делаешь? Тебе не стоило так рано выходить на работу.

— Почему ты так пытаешься выгородить этого типа, Уэс? На него и без того работает Скофилд. Ты считаешь, что он не мог написать эти послания?

— Нет, я сам вижу, что буквы в открытках — такие же, как на этом счете. И я знаю, что Фелт ведет бухгалтерию для похоронного бюро Десмонда. Я в состоянии сложить два и два. Я даже могу себе представить, как он пишет эти письма, пусть они и мерзкие. Это парень с завихрениями, чего уж там. Но в том, что касается насилия, это самое безобидное существо на свете, и все подозрения, что он может кому-то причинить физический ущерб, — совершенно мимо кассы. Джон, у тебя даже нет заключения экспертов о том, что это убийство. Отдохни. Сходи к консультанту по семейным трагедиям.

— Даже если попытаться представить это в самом лучшем свете, получается, что у нас есть отпущенный по условно-досрочному освобождению преступник, который посылает по почте угрожающие и оскорбительные письма. Этого достаточно, чтобы снова упрятать его за решетку.