ваш пасынок не уехал на Фиджи, за ним пришла бы полиция. Что случилось?

Я все еще разговариваю по телефону с Кирой. Слышу звон горлышка бутылки о край стакана.

– Он чуть меня не убил.

– Ничего себе! – ахаю я, хотя ей явно не терпится излить душу и без моих подбадривающих возгласов.

– Утром перед вылетом он заявился к нам домой. Повидать отца, не меня, и забрать кое-какие вещи. Но муж уехал в садовый магазин. После больницы Феликс переехал к нам и перевез сюда все свои пожитки. Забил коробками целую комнату: пластинки, гитары, альпинистское снаряжение, которое никогда не собирался использовать, и целых три чемодана с вещами матери. Десять лет прошло, как она умерла, а он все хранил ее вещи! Странно хранить одежду, книги и украшения умершего человека так долго. Наверняка мне назло – он прямо кайфовал, когда получалось меня задеть. Сколько раз мы просили забрать этот скарб! Грозились выбросить, если не унесет. Я хотела устроить в этой комнате студию – да какое уж творчество в окружении чемоданов, набитых одеждой покойницы!

Она умолкает. Судя по звуку, отпивает из стакана и ставит обратно.

– Короче, – продолжает она, – я объявила ему, что мы отвезли вещи, которые месяцами пылились в нашей комнате, в благотворительный магазин. Не самая приятная новость, понимаю, но мы его предупреждали.

Я слушаю молча, она явно горда своей правотой.

– Как он взбесился… – медленно произносит Кира. – Пришел в такую ярость! С ним и раньше бывало: чуть не тем тоном скажешь о его матери, и он выходит из себя. Но таким я его никогда не видела. Он психанул, начал кричать, ругаться и все такое. Я не хотела слушать, попыталась закрыть входную дверь, но он меня оттолкнул, поднялся в ту комнату. Открыл шкаф, заглянул под кровать, сшиб мольберт с красками, обшарил все углы, а когда понял, что это правда, тут все и случилось – слетел с катушек по полной.

Она описывает, что произошло потом, а я представляю: кулак врезается в зеркало, осколки стекла сыплются на пол… Ваза разлетается о стену брызгами фарфора… Фотографии в рамках слетают с подоконника… Хруст стекла и фарфора под ногами… Треск брошенного с лестницы стула… Кофейный столик ударяется об экран телевизора… Бутылки красного вина летят одна за другой в стену, взрываясь кроваво-красными кляксами.

– Он собой не владел, – говорит Кира дрожащим голосом. – Страшное зрелище. Шандарахнул кулаком по деревянной двери, содрал кожу на костяшках, кругом кровь… – Какое-то время она молчит. – Я стояла, смотрела, как он рушит мой дом, а потом спрашиваю: думаешь, твоя мать гордилась бы тобой?

Представляю, как ее реплика уязвила парня. Если осиротел в детстве, то именно этот вопрос – мерило всех твоих поступков, и в ответе коренится все, за что себя ненавидишь.

– Он как схватит меня за горло, к стене прижал – ни вздохнуть, ни пошевелиться! – В ее голосе уже нет злобы. – Я думала… думала, конец… – говорит она сквозь слезы и замолкает.

Так вот оно что: Кира связалась со мной не для того, чтобы поговорить о смерти Феликса. Она позвонила, потому что боялась, что он еще жив.

Глава 35

Тогда | ЛОРИ

Лори лежала рядом с Феликсом, капельки пота, испаряясь, холодили кожу. Чуть поодаль спал Сонни. Прямо к ручью спустилась желтогрудая птица.

Лори повернулась на бок и, глядя на Феликса, спросила, коснувшись пальцами его лица:

– О чем ты думаешь?

Он лишь качнул головой. Не ответил.

Интересно, что отразилось в его зеркале?

Для нее он по-прежнему незнакомец. Лори вспомнила, как увидела его в первый раз: он вошел в зону посадки с рюкзаком за спиной, костяшки пальцев содраны.

Лори хотела бы знать о нем все: откуда шрамы, что значат эти татуировки, откуда такие глубокие морщины на лбу? Что привело его на Фиджи? Что заставило бросить телефон в мусорный бак в аэропорту? О чем он думал, часами плавая в океане? Ее интересовало все до малейших подробностей.

И все же Лори понимала: спроси она лишнее, и то хрупкое, что между ними возникло, легко качнется не в ту сторону.

– Феликс? – позвала Лори, приподнимаясь на локте.

Их взгляды встретились.

Она тонула в его темных глазах, обрамленных густыми, выгоревшими на кончиках, ресницами.

Желание снова зарождалось откуда-то из глубин сердца. Как же ей хотелось прижаться губами к его плечу, слизать соль с его кожи.

Однако Лори нуждалась в чем-то большем, в настоящей близости.

– Я видела тебя в аэропорту, в зале ожидания, – тихо сказала она. – Кажется, ты получил сообщение, а потом… сломал и выбросил телефон.

Он не отвел взгляда, но Лори почувствовала, как он от нее закрывается.

– Феликс?

Все больше мрачнея, парень сжал губы, словно чему-то сопротивлялся.

– Все в порядке, можешь не…

В глазах Феликса застыла неприкаянность. Лори пожалела о вопросе и все же замерла в надежде услышать объяснение.

Из джунглей позади них послышались чьи-то шаги.

Взгляд Лори метнулся к Сонни – малыш спал.

Шорох листьев повторился. Может, какое-то животное? Остров изобиловал птицами и грызунами. Лори их не видела, но постоянно встречала следы их присутствия: слышала, как они убегают, замечала погрызенные шкурки манго вокруг лагеря.

Она ждала, вглядываясь в зеленую стену растений.

Кто-то из джунглей смотрел на ее обнаженное тело.

Вновь хрустнула ветка.

– Там кто-то есть, – прошептала она Феликсу.

Она представила вожделеющие взгляды Майка и Дэниела.

– Кто там? – Феликс поднялся на ноги.

В ответ раздалось лишь стрекотание насекомых и птичий крик.

Лори перевела взгляд – в чаще мелькнул силуэт убегающего человека.

– Что-то увидела? – Лицо Феликса внезапно исказилось такой яростью, что она поспешно ответила:

– Нет. Ничего.

В лагерь возвращались по отдельности. Что бы между ними ни было, они решили сохранить это в тайне.

Пробираясь по темной, изрытой корнями земле, Лори не могла отделаться от жуткого ощущения, что за ней наблюдают. Возможно, она ошиблась и приняла за человека игру света и тени в деревьях. Тогда почему же ее не покидало чувство, что они с Сонни не одни?

Она огляделась: повсюду на ветвях раскинулась паутина тонкого, как дымка, лишайника. Впереди кто-то прокашлялся, и Лори уловила чье-то бормотание.

Крепче прижав к себе малыша, Лори шагнула вперед и выглянула из-за толстого, увитого лианами ствола дерева. Майк!

Мужчина мотал головой, пинал ногами землю и, похоже, разговаривал сам с собой.

Разве он не сидит на вершине хребта, глядя на море?

Не он ли видел нас у ручья?

– Майк?

Тот испуганно вскинул голову.

– Как