– Я думала, ты на горе сидишь.

– Отошел облегчиться, – пожал он плечами, смутившись.

Она покраснела.

– Идешь к ручью? – спросил он.

– Уже возвращаюсь.

Он кивнул.

– А я нашел еще одно манговое дерево: набрал плодов, вечером принесу.

– Очень хорошо.

– Как дела у маленького?

Она взглянула на Сонни, провела ладонью по мягкому пушку волос. Ей была знакома каждая складочка на его теле, каждый изгиб.

– У него все прекрасно.

– Вы с ним отлично смотритесь, – улыбнулся Майк. – Ты создана для материнства.

Лори не нашлась, что ответить.

– Ладно, я пошел. Увидимся позже, – сказал Майк и скрылся в лесу.

Лори постояла некоторое время, глядя ему вслед.

Создана для материнства… Когда-то так думала и она. Но годы безуспешных попыток забеременеть убедили ее в обратном: материнство – не для нее.

А теперь она смотрела на прикорнувшего у нее на груди ребенка и млела от нежности к этому крошке, хотела защитить от всех бед.

Может, ее тело не предназначено для вынашивания, но сердце точно создано для любви и заботы.

Не думая больше об увиденной в лесу тени, Лори дошла до лагеря и обнаружила, что Дэниел покинул свою вахту у костра.

Она развесила полотенце на ветках, и тут из-за деревьев вышел Дэниел с огромной охапкой палок и хвороста.

– За дровами ходил?

– Да, нужно поддерживать сигнальные костры, – сказал он, сбросив дрова на землю.

– Возле ручья тоже был? – спросила она, вспомнив, как кто-то следил за ней из леса.

– Нет. А что?

– Я только оттуда. Вот, набрала воды, – сказала она, доставая из сумки бутылку.

Забирая воду, Дэниел сомкнул пальцы на ее ладони и наклонился вперед. Лори подумала, он собирается прошептать ей что-то на ухо. Вместо этого он вдохнул аромат ее волос.

– Ваниль и корица, – с легкой улыбкой сказал он.

Глава 36

Теперь | ЭРИН

После разговора с мачехой Феликса во мне зарождаются искорки былой энергии. В деле появились новые ниточки, я смутно чувствую – за этим что-то кроется, но никак не улавливаю что. Как связать эти осколки информации?

Расхаживая по гостиничному номеру, массирую голову кончиками пальцев, от висков до затылка.

Должна, должна быть какая-то связь! Показания пилота – главный ключ, но этот путь закрыт навсегда. Однако если главная дверь заперта, нужно действовать в обход, найти щель, приоткрытое окно или выступ, по которому можно вскарабкаться и перемахнуть через стену.

Не зная, что делать дальше, снова листаю папку с материалами об исчезновении самолета. Сколько часов я потратила на поиск сведений о других пассажирах, месяцами не оставляла в покое руководство УГАФ и британское консульство, постоянно просматривала текущие новости, по крупицам собирая информацию, которая могла бы пролить хоть какой-то свет, – и к чему все привело?

Пролистываю сразу несколько страниц. Останавливаюсь на фотографии Дэниела Элдриджа. Пассажир номер 5. На фото он сидит за столом в кабинете, сложив руки перед собой в замок, под хорошо скроенным пиджаком белоснежная рубашка с расстегнутым воротом. Улыбается одними губами. Рядом с фотографией статья, которую я не так давно раскопала. В ней бывший сотрудник городского совета повествует о невыполнении обязательств по сделке в Чикаго, утверждая, что Дэниел Элдридж поступил безжалостно и беспринципно: нарушил обязательства по облагораживанию общественного пространства вдоль периметра построенного им в центре города отеля, тем самым ополчив против себя местных жителей.

«Так что же я упустила об этом Дэниеле?» – обращаюсь я мысленно к Лори.

Молчание.

«Или дело в Феликсе? Был ли он жесток и опасен?»

Ничего не чувствую, не слышу ее голоса. Но одно знаю наверняка: если бы сестра выбралась с острова, она нашла бы способ меня найти.

«Что с тобой случилось, Лори?»

Пододвигаю к себе смартфон и захожу в новости, надеясь там что-то увидеть. В газете «Фиджи геральд» смерть пилота по-прежнему на первых полосах. Уже завтра информация переместится в середину, а скоро и вовсе станет не более чем сноской в памяти читателей.

Натыкаюсь на публикацию в «Гардиан» о псевдоциде – инсценировке собственной смерти. В ней фигурирует дело капитана Майка Брасса, а украшает статью фотография его жены и сына, стоящих перед обшитым светлыми досками домом, на фоне большого эвкалипта с облупившейся на стволе корой. Судя по собранным в хвост волосам Натана, старомодным панорамным солнцезащитным очкам и мешковатой одежде, фотография сделана давно.

Несколько секунд разглядываю Натана. Парень понятия не имел, что отец жив. Мое лицо заливает краской стыда, когда вспоминаю, как он услышал мой разговор с редактором и понял, что я работаю на СМИ.

Да, он разозлился, но за гневом скрывалось что-то еще.

Уязвимость.

Что он тогда сказал? – «…два года прожил в какой-то дыре, ремонтировал бунгало в отеле у немца. Для него лучше это, чем возвращение к семье».

Вот же оно!

Подсказку дал Натан.

Как я не заметила раньше?

Глава 37

Тогда | ЛОРИ

Ночью на острове менялась атмосфера. Вместе с угасанием дневного света исчезала надежда, ставя островитян перед мрачной действительностью – еще одна ночь на сырой земле. Вечерняя трапеза кое-как обрамляла день, без нее часы тянулись бесконечно. Вечерами, когда, как сегодня, рыбы не было, всеобщее уныние только усиливалось.

Лори сидела на берегу, опираясь ладонями о песок и запрокинув голову к звездам. Двадцать девять дней на острове. Будни не имели очертаний, о ходе времени Лори судила по растущей горе кокосовой скорлупы на краю лагеря, по загару на коже и дополнительным дыркам в ремне, которые ей пришлось проделать, чтобы не спадали шорты.

Лори хотелось отключить страх, вечные мысли о том, как покинуть остров, и думать только о звездах в теплой ночи, о вздыхающем рядом с берегом чернильном море, о силуэте деревьев и плывущем по ветру запахе древесного дыма. Вдалеке чиркнула по небу падающая звезда, а вместе с ней блеснула вспышка воспоминаний.

Лори вытащила из кармана мобильник Эрин, включила – пятнадцать процентов. Сообщения для сестры стали для девушки чем-то вроде спасательного круга, тонкой нитью связи. Она включила запись.

– Знаешь, что вспомнила? Ту ночь, когда ты уговорила меня спать на лужайке, чтобы посмотреть на звезды. Тебе было тринадцать, может, четырнадцать? Папа сказал, что мы чокнулись и что не продержимся ночь на улице. Но ты настояла на своем, – Лори улыбнулась. – У тебя тогда был этап «Вселенная такая огромная!», ну а я примкнула из солидарности. Мы лежали в спальных мешках, в наушниках – «Под мостом» «Ред Хот Чили Пепперс» на кассетном плеере. Ты перематывала песню