– Ой, да и ладно! – Дворников недовольно сморщился, сразу став похожим лицом на желчного больного старика. – Значит, не станет он тебя убивать, а попробует обольстить. Как тебе такая идея, а, Софи?!

Поспевать в такую жару за его фантастическими бреднями было просто невозможно. Язык, казалось, распух от жажды и едва умещался во рту, неприятно корябая небо. То же самое приблизительно творилось и с мозгами, но все же…

– Значит, скоро в моем окружении должен появиться мужчина, который непременно захочет на мне жениться, так, что ли? – неожиданно заразилась она его почти безумным азартом.

– Приблизительно! – обрадовался сразу Дворников тому, что она очнулась наконец от вялого созерцания пыльных тополиных листьев и стала хоть как-то реагировать на его присутствие.

– Может быть, ты и прав, но… – Соня покачала головой. – Зачем ему тогда было убивать Татьяну? Ведь не факт, что он мне сможет понравиться! Со своей женой куда как больше шансов завладеть наследством.

– А если она решила его бросить, а? Что на это скажешь? – с горячностью перебил ее Макс. – Не просто же так она появилась здесь столько лет спустя! Она решила, к примеру, с ним расстаться. Уехала от него. Он бросился за ней следом. Между ними произошла ссора, он ее убил. Понял, что наследства ему не видать как своих ушей, убил мамашу и…

– Макс, ты несешь полный вздор! – фыркнула Соня, снова оттопырила кофточку и потрясла ею, пытаясь хоть как-то охладить разгоряченное потное тело. – Нельзя убивать так вот наобум, понимаешь?! Нельзя делать ставку на чувства незнакомого человека! Ведь нет никаких гарантий, что я смогу полюбить его!

– А что, если!.. – Макс подскочил со скамейки, как черт со сковородки, подлетел к ней и впился ей в плечи своими сильными узловатыми пальцами. – А что, если ты уже любишь его, а, Софи?! Что, если этот человек не чужой тебе?! И ты знаешь и знала его?! И, убивая этих женщин, он был точно уверен, что ты примешь его, станешь любить его, потому что… Потому что любила всегда?! А?! Что скажешь?! Не появлялся ли в твоем окружении в последнее время такой человек, а, Софи?! Вспомни, я тебе приказываю просто!!!

Полуденный зной затопил мозг окончательно, упав пеленой на глаза. Она просто перестала видеть своего мучителя, чья лохматая башка металась сейчас в полуметре от ее лица. И перестала видеть старые деревья, грузными кряжистыми стволами сгрудившиеся возле той самой скамейки, на которой она за полчаса отлежала себе все бока. И небо перестала видеть с обнадеживающей сгущающейся темнотой на востоке. И лучи испепеляющего все вокруг солнца прекратили простреливать пыльную листву понурых тополей, их просто не стало как-то вдруг и сразу. Не стало ничего вокруг…

Макс орал на нее, что-то требовал вспомнить, трепал ее за плечи, не представляя, как ей отвратительно жарко от его липких пальцев и отвратительно липких слов, накладывающихся одно на другое и склеивающихся в одно очень милое и правильное имя.

Имя, которое Дворников вытрясал из нее, нарожав полубезумных идей, версий, как еще можно назвать его захлебывающийся клекот, давно готово было сорваться с ее губ. Но…

Но она не могла! Не имела права его произнести, потому что так было неправильно!

Если она назовет это имя, значит, она пойдет на поводу у человека, прославившегося своими бесчеловечными экспериментами ради или во имя глупых, никому не нужных трудов, громко обозначенных им диссертацией.

Если она назовет это имя, значит, заведомо обвинит. А это же неправильно, это подло, в конце концов!

Если она назовет это имя, значит ли это, что она захочет таким вот образом с ним поквитаться?! Фу, как гадко!

И зачем она только обратилась к Дворникову за помощью?! Знала же, что ничего хорошего из этого не выйдет. Знала, что фантазировать этот человек способен с маниакальным наслаждением. Знала, как настойчив тот может быть в своих изысканиях и желаниях кому-то что-то доказать. Зачем же тогда?..

– Имя, Софи!!! Назови мне имя человека, которого ты любила и любишь!!! Он ведь был у тебя не так давно, так?! И ты была с ним, я не ошибся?!

Господи, спаси и сохрани ее от чудовищного натиска, поправшего все ее самообладание, волю и порядочность!

Она уже была в шаге от того, чтобы снова заподозрить Маска Дворникова в том, что все эти убийства его рук дело. Что все это он очень точно продумал и хладнокровно совершил, чтобы снова собрать их всех вместе, перемешать, как колоду, и вытягивать потом по одной карте с наслаждением, и ждать с жутковатой ухмылкой, когда же его чудовищный пасьянс наконец-то сложится.

– Откуда такая уверенность, что кто-то был у меня не так давно? Откуда уверенность, что я с кем-то была? – Ей вдруг стало очень холодно, и она могла поклясться, что слышит, как лязгают от озноба ее зубы. – Откуда такая уверенность?

– Это ведь Никита, я не ошибся?!

Желтый безумный огонь его глаз просто прожигал дырку в ее переносице. Он завораживал, он призывал, он подчинял.

– Это Никита? Он был у тебя, так? Софи, говори мне правду?! Не лги мне, Софи!!! – Дворников с удвоенной силой тряхнул ее за плечи, стиснув пальцы так, что она застонала от боли. – Это он?!

– Да, да, да!!! Что ты от меня хочешь, Макс?! Что ты треплешь меня?! – она всхлипнула, зажмурилась, замотала головой. – Это не может быть он, понимаешь! Он не мог этого совершить! Это все твои сумасшедшие идеи, ты нисколько не изменился за эти годы. Ты продолжаешь генерировать безумство, продолжаешь его генерировать, и хочешь, чтобы я во все это верила?! Никита не может быть тем, кого ты мне тут нарисовал! Не может!!!

– Почему?

Макс сразу успокоился, отпустил ее плечи, отошел от нее и даже уселся на скамейку, с совершенно беспечным видом закинув нога на ногу, еще минута-другая, и, казалось, засвистит что-нибудь высокохудожественное. Соня же чувствовала себя так, будто ее лишили позвоночника. Ноги отказывались держать, руки покалывало, перед глазами все плыло, а в голове громко ухало, стучало и перекатывалось, отдаваясь болью во всем теле.

Никита??? Никита?! Это неправда!!! Это глупость! Выдумки! Это очередной способ заставить ее страдать и проявить себя с неизведанной Дворниковым стороны.

Да она скорее… Она скорее самого Дворникова обвинит во всех смертных грехах, чем Никиту!..

– Почему этого не может быть, Софи? – строгим голосом повторил свой вопрос Макс и похлопал ладонью по скамейке. – Ты присядь, дорогая, присядь, а то шатаешься, того и гляди шарахнешься об землю. А это больно, поверь.

Она послушалась и села с ним рядом. И даже плечом к его плечу прикоснулась, ища поддержки, что ли…

– Во-первых, он женится, тебе ли об этом не знать, Макс. И я, как возможная богатая наследница, его нисколько не интересую. Во-вторых, он не нуждается в средствах. В-третьих… – Она раздумывала лишь мгновение и сказала, безошибочно угадав его смятение: – В-третьих, в ночь убийства Анны Васильевны Никита был со мной.