Несложно понять, что обнаружение инсайдерской торговли – дело весьма непростое. Главная хитрость заключается в том, чтобы выявлять необычные модели поведения, когда, например, одним лицом совершается несколько подозрительно своевременных сделок накануне публичных заявлений.

Одна из самых скандальных историй с инсайдерской торговлей связана с трейдером Айвеном Боэски. В 1975 г. он основал Ivan F. Boesky & Company, занимающуюся спекуляциями на корпоративных поглощениях. Боэски был чрезвычайно успешен, заработал за 10 лет около $200 млн и даже попал на обложку журнала Time. Но после того, как он успешно предсказал большинство крупных сделок 1980-х гг., им заинтересовалась Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC). Сделки Боэски поражали своей своевременностью: почти всегда он покупал акций ровно перед тем, как их стоимость резко возрастала в ответ на поглощение. Оказалось, что причина была вовсе не в его пророческих способностях и даже не в превосходном алгоритме прогнозирования, а в том, что он банально подкупал сотрудников инвестиционных банков, чтобы те сливали ему информацию о предстоящих поглощениях. Боэски использовал данные, которым полагалось быть скрытыми, в результате чего был оштрафован на $100 млн и отправлен в тюрьму. Позже он стал прототипом Гордона Гекко – персонажа фильма «Уолл-стрит», известного своей знаменитой речью о том, что «жадность – это хорошо».

Конечно, не все мошенники-инсайдеры могут похвастать такими суммами, как Боэски. Австралиец Рене Ривкин принял решение о покупке 50 000 акций Qantas после конфиденциальной беседы с Джерри Макгоуэном, председателем Impulse Airlines, в ходе которой он узнал о предстоящем слиянии Qantas с Impulse. В итоге трейдер получил прибыль всего $2665, но это не стало смягчающим обстоятельством и не помогло ему избежать обвинения в инсайдерской торговле и девяти месяцев тюремного заключения. В 2005 г. он покончил жизнь самоубийством. Позднее расследование показало, что, несмотря на запрет заниматься биржевой торговлей, Ривкин продолжал это делать тайно.

Оба описанных преступления произошли до так называемой революции больших данных и появления науки о данных, поэтому властям часто приходилось полагаться на сообщения информаторов, сотрудников бирж и регулирующих органов других стран. Но сегодня, в мире больших данных, современные алгоритмы машинного обучения и искусственный интеллект вносят неоценимый вклад в обнаружение подозрительной или скрытой активности. В 2010 г. в SEC США был создан Центр анализа и обнаружения, которому поручено анализировать миллиарды торговых операций для выявления необычного поведения в ходе торгов.

Деятельность этого центра уже привела к нескольким судебным процессам. Например, на основе его данных в сентябре 2015 г. SEC обвинила двух юристов и бухгалтера в приобретении акций фармацевтической компании Pharmasset из Нью-Джерси после того, как один из членов совета директоров передал им конфиденциальную информацию о переговорах по продаже компании. Обвиняемым удалось замять это дело, но ценой почти полумиллиона долларов[91].

Инсайдерская торговля основывается на некотором тайном знании, недоступном остальным. Еще более распространенным проявлением такой информационной асимметрии является поддельная отчетность. Сокрытие истинного положения дел в компании путем утаивания данных и искажения информации в отчетах, вероятно, является самым частым использованием темных данных в мире финансового мошенничества. Сюда относятся и мнимая информация о реальных или потенциальных инвестициях, и сокрытие ненадлежащих транзакций, чтобы ввести в заблуждение инвесторов или регулирующие органы, и завышение показателей доходности, и прочие виды лжи.

За примерами далеко ходить не придется. Возьмем хотя бы одно из самых крупных корпоративных банкротств, произошедшее в 2001 г. (На тот момент оно было самым крупным, пока через год не случился крах WorldCom.) Речь идет о компании Enron, созданной в 1985 г. путем слияния Houston Natural Gas и InterNorth, главой которой стал Кеннет Лей. Enron была одной из крупнейших в мире компаний в энергетической, коммуникационной и целлюлозно-бумажной отраслях с доходами, превышающими $100 млрд. Сложная структура компании позволила двум ее директорам – операционному, Джеффри Скиллингу, и финансовому, Эндрю Фастоу, – использовать лазейки в бухгалтерской отчетности и подставные фирмы, чтобы Enron смогла избежать финансового риска, по существу скрывая долг в миллиарды долларов от совета директоров. Но в 2001 г. журнал Fortune опубликовал статью, в которой утверждалось, что заявленный доход Enron не соответствует действительности и непонятно, чем может быть оправдана стоимость акций компании, превышающая ее реальную прибыль в 55 раз. Постепенно проблемы нарастали как снежный ком, а вишенкой на торте стали беспричинные оскорбления, которыми Скиллинг осыпал журналиста во время интервью. В итоге ему пришлось подать в отставку, сославшись сперва на личные причины, но затем признав, что это было вызвано 50 %-ным падением цены акций компании.

15 августа 2001 г. анонимным письмом Шеррон Уоткинс, вице-президент по корпоративному развитию, предупредил Кеннета Лея о сомнительной практике бухгалтерского учета, сообщив, что он «сильно обеспокоен грядущей волной бухгалтерских скандалов». Это утверждение оказалось пророческим. Компания отчаянно боролась, но доверие инвесторов катастрофически таяло, в том числе в результате нападок СМИ и непрозрачности ее операций. Цена акций Enron упала с $90,75 в середине 2000 г. до $1 к ноябрю 2001 г (что повлекло за собой еще и иск акционеров на сумму $40 млрд). В конце концов, после тяжелой битвы, которую вел Лей, кредитный рейтинг Enron был понижен до статуса «мусорный», и компания объявила о банкротстве.

Казалось бы, такие события должны привести к усилению регулирования, чтобы сделать методы работы компаний прозрачнее. К сожалению, судя по всему, это не так. Статья в журнале The Economist за 2014 г. так описывает ситуацию: «Если бухгалтерские скандалы больше не доминируют в заголовках, как это было в 2001–2002 гг., когда развалились Enron и WorldCom, то это вовсе не потому, что они исчезли, а потому, что стали рутиной»[92]. Далее в статье приводится целый ряд примеров: испанский банк Bankia, исказивший свое финансовое положение при выходе на открытый рынок в 2011 г.; японская компания Olympus, скрывшая миллиарды долларов убытков; банкротство Colonial Bank в 2008 г.; индийская технологическая компания Satyam, приписавшая более $1 млрд на своих счетах. Подобные случаи можно встретить в компаниях по всему миру, и их куда больше, когда речь идет не о многомиллиардных мошенничествах. Подумайте, если какие-то массовые инциденты перестали попадать в заголовки, говорит ли это о сокращении их количества?

Большинство из нас никогда не сталкивается напрямую с отмыванием денег или корпоративным мошенничеством, но есть одна сфера, которая так или иначе затрагивает каждого и где финансовое мошенничество процветает. Речь идет о страховании. Страховое мошенничество подобно древнеримскому богу Янусу – оно двулико. С одной стороны, это мошеннические действия клиентов в отношении компаний, с другой – обман страховщиками клиентов. И то и другое по своей сути является сокрытием информации, разница лишь в том, кто от кого ее скрывает. И то и другое может быть как спланированным действием, так и просто спонтанным проявлением беспринципности. Эти виды мошенничества называют соответственно «преднамеренным» и «непреднамеренным».