Выглядя так, словно всю ночь провел в ночном клубе и не успел отоспаться, Джон Девейни, импровизируя, нес какую-то ахинею относительно состояния рынка низкокачественных ценных бумаг. «Я не верил своим ушам, – вспоминает Чарли. – Поток сознания. Затем он обозвал рейтинговые агентства продажными, а ценные бумаги ничего не стоящими бумажками. Заявил, что все присутствующие об этом знают. Он облекал в слова наши подозрения. Он словно выкладывал корпоративные секреты. После его выступления воцарилась гробовая тишина. Никто не попытался выступить с опровержением. Все продолжали болтать как ни в чем не бывало, делая вид, что ничего такого не слышали»[12]. С одной стороны, послушать откровения инсайдера было интересно; с другой стороны, если рынок начинает понимать, что к чему, его безумства не продлятся долго. Чарли, Джейми и Бен полагали, что могут особо не торопиться с покупкой новых дефолтных свопов на транши низкокачественных CDO «два А», что у них есть время на раздумья. «Та речь напугала нас, – признается Бен. – Получалось, что на проведение операций у нас есть не полгода, а всего неделя».

Перед ними стояла извечная проблема: найти фирмы с Уолл-стрит, готовые сотрудничать. Их единственный поставщик свопов, Bear Stearns, ни с того ни с сего стал от них прятаться. Все остальные просто насмехались над ними. Cornhole Capital. Но здесь, в Лас-Вегасе, их ожидала удача. С превеликим удивлением они узнали, что их консультант по CDO Дэвид Берт имеет вес в данной сфере. «В Вегасе Дэвид Берт считался кем-то вроде Бога, – рассказывает Чарли. – Мы начали ходить за ним по пятам. “Послушайте, парень, с которым вы говорили. Мы ему платим. Может, вы поговорите и с нами?”» Этот арендованный Бог представил Чарли сотруднице Morgan Stanley по имени Стейси Страусс. В ее задачу входил поиск инвесторов, желавших приобрести дефолтные свопы. Чарли так и не понял, почему при ведении дел с компанией Cornwall она согласилась поступиться обычными стандартами Morgan Stanley. Потом Чарли взял в оборот сотрудника Wachovia Bank, который занимался анализом рынка низкокачественных ипотечных облигаций. По чистой случайности тот оказался на заседании, где председательствовал возмутитель спокойствия Джон Девейни. На открытии заседания он, как и все прочие, притворился, что не слышал Девейни, а потом выступил с коротким докладом о стабильности рынка низкокачественных ипотечных облигаций. Стоило ему сойти со сцены, как на него набросился Чарли с предложением доказать свои слова делом и продать им толику дефолтных свопов.

На следующее утро после обеда с Вином Чау Айсман получил возможность лицезреть как рынок облигаций во плоти, так и множество фальшивых потолочных фресок в стиле барокко. Гостиница Venetian – Дворец дожей снаружи и «Божественная комедия» внутри – была до отказа забита белыми мужчинами в неформально-деловой одежде, которые так или иначе зарабатывали деньги на низкокачественных облигациях. Как и всё в Лас-Вегасе, гостиница Venetian представляла собой мешанину кажущихся случайными эффектов, призванных усиливать и эксплуатировать иррациональность. Дни, походившие на ночи, и ночи, походившие на дни; торговые автоматы, глотавшие монеты, и банкоматы, выплевывавшие сотенные купюры; роскошные, но дешевые номера, повышавшие самооценку. Все это было призвано изменить ваше представление о своих шансах и деньгах, и все это угнетало Айсмана. Он терпеть не мог азартные игры. «Я не смог бы просчитать свои шансы, даже если бы от этого зависела моя жизнь», – признается он. В конце каждого дня Винни отправлялся сыграть партию в покер с низкими ставками; Дэнни вместе с Липпманном и многими другими, кто был связан с облигациями, усаживался за стол для игры в кости, а Айсман укладывался спать. Следует отметить, что пристрастие трейдеров по облигациям к такой игре, как кости, весьма показательно. Она дарит игрокам иллюзию контроля – ведь кости-то они кидают сами – и сложности, под которой скрывается абсурдность игры. «По какой-то причине люди, которые играют в кости, действительно уверены в том, что могут на них повлиять», – говорит Винни.

Тысячи и тысячи серьезных профессиональных финансистов, большинство из которых всего несколько лет назад занимались совсем другим делом, теперь играли в кости на деньги, заработанные на низкокачественных ипотечных облигациях. Индустрия низкокачественных ипотек, в которой Айсман был докой, когда-то занимала крошечный уголок рынков капитала. Всего за несколько лет она волшебным образом, без всякого экономического основания, превратилась в самый обильный на Уолл-стрит источник прибыли и рабочих мест. «Это словно неразумная машина, которая не может остановиться», – говорит Айсман. Он чувствовал себя как человек, который переехал в новый дом, открыл дверь, думая, что там маленький чулан, а увидел за ней целое крыло. «Мне доводилось бывать на конференциях, посвященных акциям, – рассказывает Айсман. – Там все иначе. Хорошо, если удается собрать 500 человек. На этом же мероприятии собралось 7000 человек. На нем не было никого из тех, кто занимается акциями, и это говорит о том, что они ни о чем не догадывались. Мы никого не знали. И думали, что одни играем на понижение».

Его не интересовали выступления, круглые столы и заранее заготовленные комментарии. Он хотел пообщаться с инсайдерами с глазу на глаз. Липпманн представил его сотрудникам Deutsche Bank, продающим CDO инвесторам, и те помогли Айсману и его партнерам встретиться с посредниками рынка облигаций: ипотечными кредиторами, банками, упаковывавшими ипотечные кредиты в ипотечные облигации, банкирами, переупаковывавшими облигации в CDO, и рейтинговыми агентствами, благословлявшими процесс на каждом этапе. На конференции не было места единственной по-настоящему заинтересованной стороне – конечным заемщикам, покупателям домов, но они все же присутствовали в лице тех, кто разносил напитки, крутил рулетку и бросал кости. «В Вегасе наблюдался настоящий бум, – говорит Дэнни. – За всеми столами были домовладельцы». Приятель Дэнни, тусовавшийся ночью в городе, рассказал, что познакомился со стриптизершей, получившей пять отдельных кредитов под залог жилья[13].

Продавцу CDO из Deutsche Bank по имени Райан Старк было поручено присматривать за Айсманом и не позволять ему выходить за рамки. «Еще до конференции я начал получать от него электронные сообщения, – рассказывает Дэнни. – Он нервничал. Все они сводились к одному и тому же: “Мне хотелось бы прояснить цель нашей встречи” и “Просто чтобы понять, зачем мы встречаемся”. Он хотел удостовериться, что мы помним, зачем едем туда – покупать облигации». Deutsche Bank даже разослал покупателям низкокачественных бумаг официальные материалы в качестве руководства. «Конференция должна была убедить людей в том, что выпускать и продавать это дерьмо абсолютно безопасно, – замечает Дэнни. – Никто не мог представить себе инвестора в акции, играющего на понижение облигаций, который приехал на конференцию в поисках информации. Чтобы нам не отказывали в личных встречах, приходилось прикидываться покупателями. Повсюду нас сопровождали сотрудники Deutsche Bank, следившие за тем, чтобы мы не навредили им. На встречи банк засылал своего продавца присматривать за нами».