— «Аквамарин» должен был стать нашим совместным проектом, — проговорил Шиманский.

— Что? — недоверчиво отозвалась Марина.

Она подошла ближе к отцу и обняла его со спины, прижимаясь к ней щекой.

— Совместным?

Аркадий шумно вздохнул и накрыл своей ладонью руки дочери.

— Верно.

— Вот как… — едва слышно прошептала Марина, — ты никогда не говорил мне об этом, пап.

— Причины не оказалось, — сухо ответил Аркадий.

— Что между вами произошло? — осторожно поинтересовалась девушка.

— У Непогодина провалился предыдущий проект, он потерял достаточно внушительную сумму. Чтобы окончательно не утратить доверие акционеров и своё римское партнёрство, ему нужен был туз в рукаве. И Фёдор его нашёл. Он провернул всё блестяще, надо признать. Я до сих пор не могу доказать незаконность его действий. Но этот мерзавец знает, каким образом заполучил «Аквамарин». Он присвоил себе этот проект. Даже названия не изменил, хотя оно было мною предложено. И теперь этот человек смеет утверждать, что получит и тебя? Так легко, так безнаказанно! И я должен просто спокойно смотреть на это?

— Если всё так и было, то мне очень жаль, пап, — Марина обошла отца кругом, чтобы теперь видеть его лицо, — но Виктор не имеет к этому никакого отношения. Ни к действиям отца, ни к отелю. Он им не владеет. У него своя компания, и он не такой человек.

— Виктор — сын своего отца, — твёрдо проговорил Аркадий.

— Виктор — мужчина, которого я люблю, — произнесла Марина с чувством, не отводя взгляда от отца.

— Немыслимо!

— Несправедливо, если он будет расплачиваться за действия Фёдора.

— Я никогда не одобрю этих отношений. Возможно, однажды ты скажешь мне спасибо.

— Возможно, однажды ты не досчитаешься одной из своих дочерей, — повысила тон Марина, и поникла, — я никогда не стану сравнивать Виктора с кем бы то ни было, приписывать ему чужие подвиги, или подлости. Важны лишь его действия, его поступки. Пусть я буду хоть трижды глупой и ошибусь, но не желаю всю жизнь жалеть, что поддалась чужим словам и не доверилась себе.

— Ты вынудишь меня…

— Нет, — она мотнула головой, — ты вынудишь себя сам. Это будет только твоё решение, и винить в последствиях можешь только себя. Если Фёдор Непогодин нарушил твои права, то решай этот вопрос через суд, или с ним лично. Если он ведёт себя подобным образом перед журналистами, то не поддавайся на эту провокацию. Он не думал о своём сыне, когда делал заявление. Думал только о себе. Не используй и меня так же, пап. В данном случае это делает нас с Виктором только более похожими в сложившейся ситуации.

— Я не могу простить его, — сухо проговорил Аркадий, измученный сомнениями.

— Тогда посмотри на это с другой стороны, — предложила Марина, — пусть этот человек украл один из твоих проектов, которых у тебя будет ещё море, но ты украл у него сына. Причём единственного.

— Х-м…

— И теперь Фёдор до самой глубокой старости будет жить с осознанием того, что дочь Аркадия Шиманского запустит лапки в его состояние, и будет транжирить его денежки… — Марина скрючила пальцы и состроила страшную рожицу.

Аркадий скептически посмотрел на дочь, и она виновато улыбнулась.

— Прости, что заставляю так волноваться, мне очень жаль, — Марина снова порывисто обняла отца, вдыхая запах одеколона, знакомый с детства, — спасибо, что всё рассказал, и спасибо, что выслушал.

— Чем же он тебя так привязал, это Виктор? — уже немного остывая, проворчал Аркадий.

— Может это не он, может это судьба.

— Значит, мне тебя не удержать?

— Нет.

— И ты всё решила?

Марина кивнула, и её взгляд остановился на двери в гостиную. Она тут же плотнее прикрылась, выдавая тот факт, что их бессовестно подслушивали.

— Ничего не меняется, верно? — вздохнул отец семейства.

— Ничего… — в ответ вздохнула дочь.

* * *

Слушая голос отца по громкой связи, Виктор прошёлся по своему кабинету.

— Я сейчас похож на человека, который решил позабавиться? — мрачно проговорил он, — но раз у тебя такое приподнятое настроение, улучшу его ещё больше.

Непогодин повернулся к столу, на котором лежал включенный телефон:

— Можешь поздравить меня лично, не через своих ручных папарацци.

— С чем? — нервно проговорил Фёдор.

— Как же? — продолжил Виктор, — твой единственный сын женится. Что ты там говорил об отцовском счастье?

— Вить, дай мне пару дней. Шиманский поймёт, что ничего у него не вышло со своим «засланным казачком», и можешь делать, что хочешь, — не чувствуя настроения сына, отозвался Фёдор.

— Мне давно не требуется твоё разрешение на то, чтоб действовать так, как я желаю, — холодно проговорил Виктор, — но поскольку ты всё ещё мой отец, и единственная моя семья, то говорю это сейчас. Я не знаю, из-за чего вся ваша война с Шиманским. Мне плевать на то, кто из вас больше прав, а кто виноват. Но хочу, чтоб ты знал, и помнил до последнего вздоха, что Марина Шиманская была тем самым человеком, который спас меня. Она вытащила меня, чёрт возьми. И только благодаря ей ты сейчас можешь говорить со мной. Это удивительная женщина. После матери — она самая важная женщина в твоей жизни, отец. Потому что так же подарила жизнь твоему сыну. А если есть моё счастье на этом свете, то подарит и внуков.

Виктор замолчал. Молчал и старший Непогодин.

— Я не хочу, чтобы ты сейчас говорил со мной, отец. Не так. Теперь мне нужно идти. Надеюсь, что в следующий раз я не буду разговаривать со своим телефоном и смогу увидеть твоё лицо.

Непогодин устало подошёл к столу и провёл пальцами по экрану телефона, отключая его. Он повернулся к открытому окну и посмотрел на улицу. Ему нужно было возвращаться в отель. Время так медленно тянулось.

* * *

Уже вечерело. Виктор в очередной раз подавил желание схватить мобильник и позвонить Марине. Он вышел на террасу своего номера, и опёрся обеими ладонями на кованый бордюр. Небо розовело у самого горизонта, и все звуки в это время казались тише, даже встречный ветер едва-едва доносил шум прибрежных волн.

Мучаясь в ожидании и находясь в полном неведении того, что творилось в это время в доме Шиманских, Виктор посмотрел вниз, на внешний двор отеля. Сегодня в городе какой-то фестиваль, и здесь царила непривычная тишина. Все отправились прочь, любоваться праздником. Что-то словно поманило его, и Виктор покинул номер для того, чтоб спуститься вниз и пройтись по пустынному пляжу.

Он спрятал руки в карманы светлых брюк и просто побрёл по песку, привычно глядя на полосу моря. Сомнения одолевали его всё больше с каждой минутой, с каждым часом. Марина всего лишь задерживалась? Или решила поддаться уговорам собственной семьи и теперь даже не думала о том, чтобы вернуться?