Хотя лучше раз и навсегда перестать думать об этом. Феликс вообще очень жалел, что они встретились, и еще больше жалел, что пообещал зайти к Лине завтра. Это только добавит проблем.

Или отныне вся его жизнь будет такой?

У Северного утеса Феликс свернул и зашагал по Дак-стрит. Подойдя к Дедушкиному дому, он обнаружил свои вещи выставленными за калитку и понял, что настоящие проблемы только начинаются.

Интересно, что случилось на этот раз? Сердце Феликса бешено забилось.

Оставив вещевой мешок и футляр с аккордеоном снаружи, молодой человек вошел во двор и постучал в дверь. Отворил ему Томас Литтл, и взгляд старика не предвещал ничего хорошего.

— Привет, Том. Что…

— Убирайся отсюда!

— Могу я узнать, что тут происходит?

— Это он? — донесся изнутри голос Джейни.

— Не стоит тратить на него время, дорогая, — крикнул Дедушка, однако Джейни все-таки вышла.

Феликс был поражен, увидев ее заплаканное лицо и страдание в глазах, быстро сменяющееся гневом.

— Я ненавижу тебя за то, что ты сделал, — заявила девушка убийственно спокойным тоном.

Феликс как будто оцепенел, и все вокруг поплыло, словно кадры замедленной съемки.

— И что же такого я сделал? — спросил он, и ему почудилось, что слова доносятся откуда-то издалека.

— Нам все известно о тебе и твоей… — голос Джейни дрогнул, и в глазах снова заблестели слезы, — твоей маленькой потаскушке.

«Это она о Лине», — догадался Феликс.

— Но…

— Не лги мне! — закричала Джейни. — Дедушка видел тебя с ней!

«Нужно быстро объяснить ей, что я ни в чем не виноват, пока это не зашло слишком далеко», — лихорадочно подумал Феликс.

Но оцепенение не отпускало его, и в груди разливался смертельный холод. Когда Феликс наконец заговорил, собственные слова показались ему чужими.

— Не знаю, что он видел, но…

— Кто из вас написал то лживое письмо: ты или она? Мы же говорили тебе, что значит для нас «Маленькая страна» и обещание, которое Дедушка дал Билли!

Не в силах продолжать, Джейни отвернулась и уткнулась в Дедушкино плечо.

— Уходи, Феликс, — потребовал старик.

— Но…

Мир вокруг Феликса начал рушиться, словно карточный домик, задетый посторонней рукой.

— Убирайся, или я вызову полицию, — предупредил Дедушка и захлопнул дверь.

Какое-то время Феликс стоял на крыльце словно парализованный.

«Этого не может быть», — уверял он себя. Они не могли выбросить его из своей жизни вот так, не дав даже возможности объясниться.

Феликс поднял руку, чтобы постучать еще раз, но тут же безвольно уронил ее.

Безумие. Его приезд сюда был сплошным безумием.

Он вспомнил о письме, вызвавшем его в Маусхол. Джейни клялась, что не имеет к нему никакого отношения. А все эти странные Дедушкины рассказы о незнакомцах, пытавшихся выкрасть рукописи покойного Данторна…

Что происходит с Литтлами? Из-за чего эти добрые, приветливые люди превратились в параноиков?

Феликс снова поднял руку и снова опустил ее. Что толку? Все равно ни Джейни, ни Дедушка не станут его слушать.

Глаза его защипало. Он взял свои вещи и побрел к единственному другу, оставшемуся у него в Маусхоле.

— О нет! — воскликнула Клэр, едва открыв дверь. — Все прошло ужасно, да?

— Все прошло более чем ужасно, — ответил Феликс. — Все вообще никак не прошло.

В голове у него немного прояснилось, но холод в груди остался, и Феликс глубоко сомневался, что когда-нибудь сможет избавиться от него. Он до сих пор не мог поверить в то, что сцена, разыгравшаяся на пороге Дедушкиного коттеджа, была реальностью, и с трудом сдерживал желание броситься назад и убедиться, что все это ему просто померещилось. Но перед мысленным взором снова возникало искаженное болью и гневом лицо Джейни и ярость, застывшая в Дедушкиных глазах, и Феликс понимал, что все это правда.

Мать Клэр уже спала, но сама девушка еще читала. Она пригласила Феликса на кухню и угостила его чаем. Молодой человек поблагодарил и залпом проглотил горячую жидкость, надеясь растопить лед, поселившийся у него внутри. Однако чай не помог. Ничто не могло помочь ему сейчас.

— Хочешь поговорить? — спросила Клэр.

Феликс оторвал взгляд от деревянной столешницы.

— Да тут и говорить-то не о чем. Я вернулся из Пензанса и обнаружил свои вещи выставленными на улицу, а когда постучался к Литтлам, они накинулись на меня. Джейни кричала и плакала одновременно, а Дедушка пообещал вызвать полицию, если я немедленно не уберусь.

Клэр слушала его с раскрытым ртом.

— Что же ты натворил?

Феликс горько усмехнулся:

— Да ничего, кроме…

И он рассказал Клэр о том, что случилось с ним после их утренней встречи.

— Клянусь, что между мной и той американкой ничего не было, — сказал он в заключение. — Меня, похоже, обвиняют именно в этом… Интересно, а как я должен был поступить? Оставить бедную девушку лежать на дороге?

— Конечно, нет.

— Вероятно, Дедушка предположил самое худшее, увидев нас с Линой на велосипеде, но неужели нельзя было дать мне возможность все объяснить?

— Хм… Здесь скрывается что-то еще.

— Джейни думает, что это дурацкое письмо написал я сам. — Феликс вытащил из кармана мятый конверт и бросил его на стол. — Или Лина.

— Нет, — пробормотала Клэр. — Она ошибается…

— А все эти Дедушкины истории об охотниках за бесценными творениями проклятого Данторна… Они что, с ума посходили? — Феликс поднялся из-за стола. — Не хочу доставлять тебе лишнее беспокойство. — И в его глазах загорелось отчаяние загнанного зверя.

— Но ты не можешь сейчас уйти.

— Почему? Еще как могу и уйду. Я должен.

— Останься хотя бы на ночь.

— Нет. Я переночую в Пензансе, утром куплю Лине трость и отправлюсь в Лондон. А там попытаюсь найти себе работу. Я ведь потратил почти все свои сбережения на дорогу сюда. В общем, если Джейни все-таки захочет поговорить со мной, ей придется искать меня в каком-нибудь далеком порту.

Феликс направился к выходу, но Клэр схватила его за руку.

— Завтра воскресенье. Все магазины будут закрыты, — напомнила она ему.

— А антикварные?

— Туристический сезон закончился.

— Черт…

— Я могу одолжить Лине одну из моих тростей. Незачем попусту тратить деньги. Передай ей визитку магазина, где я работаю, пусть потом занесет трость туда.