Потом они сидели на лавочке под яблоней. Карлуша держал Елизавету на коленях, а она обвивала его шею руками.

— Ты поступила не очень хорошо, блюмхен.

— Они тоже поступили не очень хорошо…

— Зачем нам брать пример с плохих людей? Никогда не надо этого делать.

— Я не буду, не буду. И смородину тоже не буду есть. Никогда.

— Это ты зря. Смородина здесь не при чем.

Еще как при чем!.. Карлушино лицо совсем близко, можно рассмотреть каждую его черточку, и это гораздо увлекательнее, чем гоняться за ящерицей. В Карлушиных руках Елизавета чувствует себя неуязвимой, сквозь яблоневые листья просвечивает солнце, а где-то у них за спиной играет на своем гобое Кока-Лёка.

…Какие странные леденцы.

Ощутимый смородиновый привкус сменился дынным (когда-то они с Карлушей купили замечательные дыни у двух братьев-таджиков, державших точку на Большой Пушкарской. Ни до, ни после таких чудесных дынь им не попадалось). После дыни наступает очередь клубники, вишневого варенья, жареных орешков, оливок с сыром — и все это связано с Карлушей, с какими-то смешными и не очень эпизодами из их жизни.

А вот и сахарная вата.

Ее-то уж точно не могло возникнуть. Вернее, воспоминание, с ней связанное, должно быть совсем другим, но получилось именно это —

зимний парк аттракционов.

Стрельба в тире, где Елизавета зарекомендовала себя самым лучшим стрелком; шляпы, взятые напрокат — тирольская для Карлуши и ковбойская для Елизаветы; американские горки, луна-парковый шедевр «Пирамиды майя» и, конечно же, павильончик гадалки на картах Таро.

И — снег.

Этого никогда и нигде не случалось, зимний парк аттракционов существовал только в Карлушином воображении, так почему Елизавета видит его так явственно?

Карлуша в тирольской шляпе неподражаем.

Карлуша неподражаем, бесподобен в каждом своем проявлении. По лицу Елизаветы текут слезы, а Карлуша улыбается ей, как улыбался всегда, нам ведь было хорошо вдвоем, блюмхен?

Очень! Очень хорошо, Карлуша!

Ничего не надо бояться, и помни — ты красива, как бог, и обязательно найдутся люди… обязательно найдется человек, который увидит это и оценит по достоинству. Людей будет великое множество, а человек — только один, но большего и не надо, ведь так?

Так, Карлуша. Так.

И не продавай аккордеон, блюмхен. Я хочу, чтобы он остался в семье Гейнзе навсегда. Теперь семья Гейнзе — это ты, так что не продавай его. Может, и я когда-нибудь загляну размять пальцы. Ты ведь сделаешь так, как я прошу?

Конечно, Карлуша. Конечно.

Ну, улыбнись мне, моя куколка, мой цветочек! Вытри слезки, мы ведь не расстаемся, мы и не смогли бы расстаться. Мы просто говорим друг другу «чусики»!

Чусики, Карлуша.

По лицу Елизаветы текут слезы, они капают на остатки леденцов из кулька и на диск, зачем только Праматерь всучила его? — сейчас не самое подходящее время слушать диски. Совсем-совсем неподходящее.

«Затем».

Она сказала — затем, как может Елизавета ослушаться Праматери, не подчиниться ей?..

Видно, что диск — не закатанный аудиоальбом какого-то певца или певицы. А самый обыкновенный, пишущий, на него можно поместить все, что угодно, — от музыки и фильмов до фотографий, стандартная емкость 700 МБ. Диск белый и черным маркером на нем размашисто написано:

Т.Т.

Что такое «Т.Т.»?

Елизавета никогда не сталкивалась с подобной аббревиатурой, но так может обозвать себя любая группа, чей солист помешан на стрелковом оружии, а в свободное от гастролей время занимается черным копательством. «ТТ» — боевой пистолет, Елизавета знает о нем от Карлуши. А Карлуша — от маршала Рокоссовского, который давал малолетнему потешному немцу подержать свой собственный «ТТ» в руках и даже разрешил стрельнуть из него два раза. Полагается ли «ТТ» маршалам или им полагаются лишь брюки с лампасами, сабля с бриллиантовым эфесом и конь в яблоках с постриженным хвостом? Карлуша этого не уточнил.

Есть еще такая певица, Танита Тикарам — она турчанка, но поет совсем не турецкие песни, а песни про любовь, которая могла бы случиться на скалистом побережье в одной из англоязычных стран; и голос у нее низкий-низкий. Ее герой — Джонни, обычный парень, это все, что поняла Елизавета из с трудом переведенной первой строчки. Была и другая певица, которая пела про Джонни, — но там вообще ничего невозможно понять, потому что родной язык певицы — французский. Ту певицу звали э-э… Эдит, и под аббревиатуру ТТ она не подпадает. А Танита Тикарам подпадает.

Вполне.

Что это такое происходит с Елизаветой? Карлуши больше нет. Вчера, в это самое время, он был жив и здоров и собирался выиграть в лотерею кучу денег, а сегодня его нет. И никогда больше не будет, никогда!.. А ее гнусный предательский мозг тренирует мелкую моторику, клеит коробочки, плетет кружева. Вяжет макраме, чтобы украсить им дом, в котором живет певичка Танита Тикарам и ее недалекий сожитель Джонни, король говна и дыма.

Елизавета — никудышная дочь, оторви и выбрось.

И проклятые провода от наушников свернулись в клубок, как им и положено, и сражаться с ними нет сил. Проще подать на них в суд, а заодно подать в суд на Илью, который никак не хочет умереть; на стариков, которые живут до ста пятидесяти; на изюм, на халву, на ICQ — и, наконец, на саму Елизавету,

никудышную дочь.

Т.Т. — женщина.

Во всяком случае, голос у нее женский, и других голосов на диске нет. Он не «низкий-низкий», но и высоким его не назовешь. Такой голос может быть у кого угодно, может быть у всех. У Праматери, если она бросит курить; у Пирога, если она покончит с фруктовыми салатами; у Шалимара, если она наплюет на морепродукты. У самой Елизаветы, если она перестанет жрать сладкое. В этом-то вся и фишка: чтобы обладать таким голосом, нужно от чего-то отказаться. Не обязательно от еды и курения и — даже скорее всего — не от них. От чего-то гораздо более существенного. Возможно — от того, что считаешь главным. Зато взамен можно получить кое-какую экипировку — крючья, тесаки, консервные, перочинные и разделочные ножи, ножницы для резки металла. И — отмычки, если тема с колюще-режущим оружием не прокапает. Все это опасное богатство засовывается в складки Голоса и со стороны выглядит вполне невинно. Настолько невинно, что ты, как последний чилийский лох, подпускаешь этот Голос довольно близко, и даже придерживаешь для него дверь лифта, и вежливо интересуешься — вам на какой этаж? Обычно Голос называет последний.

Тут-то все и начинается.

Тут-то все и началось.

Вероломный Голос ТТ проник в Елизавету, не забывая пользоваться всем имеющимся в наличии арсеналом, включая консервный нож и отмычки. Он за две минуты вскрыл Елизаветин череп, проехался крючьями по коже, всадил пару ножей в сердце и понаоткрывал кучу неизвестных Елизавете дверей. И он открыл самую главную дверь — ту, за которой были спрятаны ее сегодняшняя тоска и завтрашнее одиночество.