Бывают люди располагающие к себе, бывают священники располагающие, а бывают священники люди располагающие. Мне встретился именно такой. Присел рядом, разделяя мое молчание, просто смотрел куда-то. Достаточно молодой, и обратив на него внимание, я реально не могла отвести от него взгляд. Спокойствие и доброта в выражении лица приковала меня намертво, и я, пятнисто-заплаканная красавица. «Оля», все, что смогла ему сказать. Улыбка, такая же светлая и добрая, как и образ в целом. Завязался разговор о какой-то мелочи и минут через 10 мы уже просто разговаривали как давно знакомые. Не оценить мой уровень сарказма и прагматизма может только глухой человек, но правда в разговоре со священником я все-таки попыталась избегать матерных выражений. Почему-то у меня не было чувства, что после очередного сказанного мной предложения я услышу нотация или упрек. Просто вопрос, хочу ли я поговорить, застал меня врасплох. Не знала, что служители церкви бывают психологами. Есть у меня привычка отвечать противоречиями, вроде как рассуждая вслух над ответом. Поговорить-то я хочу, но, наверное, больше с психиатром, чем с вами, не в обиду конечно. «Почему»? А и вправду, почему? Потому что врать и кривить душой не хочу, а своими размышлениями могу Вас обидеть как служителя церкви. «Ты плачешь, значит тебе больно, так как от радости плачут иначе». Эгоистичное размышление: «Да что вы знаете о боли»? Все, ключ был подобран. И в ответе на свой же вопрос я такого на него вылила, сама от себя не ожидая. За всю жизнь выплакала. И, как довершение, про обиду на Бога не забыла. Знаете, я не поняла, сколько мы так просидели, ведь я говорила и говорила, глядя в землю и в принципе забыв, что не сама. А когда выговорилась и оглянулась, вроде как день светлее стал что ли, а рядом все та же улыбка. Знаете, я почувствовала, что боль не давит в груди. Так легко, не описать. «Давно на исповеди была»? Так вроде только что сходила)). Рассказать и отпустить – это два разных процесса, как же можно начать новую жизнь, если ты с таким прицепом, если все еще ждешь, возможно, звонка, а возможно того, что это сон и вот сейчас ты проснешься, все еще отказываясь принять действительность. Спорить или возражать не хотелось, да и ведь правду говорит, да только говорить легче. Я ждала. Наверное, каждый, кого обидели, ждет, что рано или поздно обидчик поймет, позвонит и просто извинится. Да, ждала, всего одного звонка, и в мыслях крутила диалоги сама с собой, воображение легко рисовало черты любимого лица. В своей фантазии мы прогуливались по парку и он пытался мне объяснить, что деньги это не самая большая ценность жизни, что знает что обидел, что все, что он говорил мне про мораль и правильность поведения, всему этому следует придерживаться в жизни, что он не врал, не играл на моем доверии… как же часто я прокручивала этот диалог, как пластинку. Был и другой диалог, в котором другое любимое лицо рассказывало мне, что я действительно была любима и ребенок от меня был бы счастьем для него и он сожалеет, что обманывал, играя чувствами, теша свое самолюбие и мой аборт это самая большая его вина.

Потом картинка менялась, и я видела свою дочь, идущую вприпрыжку за руку с ее отцом, который осознал и пусть и с опозданием, но принял и стал малышке другом. Картинка за картинкой, о каждом, кто оставил след в моей жизни, о каждом кому я подарила эмоции, кого я заряжала энергией и отдала себя настолько много, что оказалась в диспансере в полном одиночестве с искалеченной душой, и никого из тех «любимых» рядом, они взяли то, что хотели. Можно было бы назвать меня злопамятной, но это не так. Только боль. Пытаясь бежать за жизнью, живя для других, неуверенная в себе, с паническим страхом одиночества, я прожила жизнь, так и не узнав ее, не боясь, а будучи тем самым одиночеством. Соглашаясь на чужие, удобные для них условия, живя по чужим правилам, неудобным для себя. Только боль. Нельзя полюбить того, кто сам себя не любит.

В этот вечер я долго смотрела на себя в зеркало. Я всегда хотела быть красивой, ухоженной и подтянутой, но находила сотни отговорок, почему в зал я пойду со следующего понедельника, а не сегодня утром. Я не была толстой, точнее можно сказать я была никакой. Немаленькая от природы попа и бедра в обвисшем целлюлитном состоянии, талия была, но за боками сложно просматривалась, моя грудь, то что от нее осталось, это вообще жалкое зрелище. Постоянная рвота сказалась на состоянии кожи, от румяного здорового лица, которое еще было живо в моей памяти, остались только глаза, дряблость, растяжки и выступающие кости. Сплошная непропорциональность. Пятна ужасно портили общую картину, из-за перенасыщения организма химией кожа головы снова покрылась шелушащей корочкой. Из зеркала на меня смотрела не девушка 28ми лет, а уставшая, с какой-то хронической обречённостью, женщина. Я заметила, что даже когда фотографируюсь и фото вроде счастливое, усталость как отпечаток, как тень. Загнанная жизнью. Как я могла не видеть этого раньше? Устала сама от себя, на удивление слез не было, обид не было, не было ничего. Думаю, именно в этот момент я приняла решение что «достаточно», больше не хочу, больше так не будет. Это не значит, что я встала и забыла, нет, я думаю, я приняла решение жить в прямом смысле этого слова.

В тот день священник сказал мне, что я не готова к исповеди, и хоть меня это и возмутило, я не спорила. Он дал мне задание, на протяжении месяца нужно будет и больше, если захочу (время здесь не принципиально, так как стоял вопрос целой жизни впереди), прожить в тишине, наедине с собой. Никуда не спешить, не искать работу, не смотреть на часы и главное – перестать грызть себя. Делать только то, что действительно хочу, а если не хочу, то ничего не делать и перестать бояться. Это все можно было назвать одним словом, просто расслабиться, но он все-таки разложил по полочкам требование. Одно условие было, которое я обязана была выполнять, также, как и сегодня, гулять ежедневно, забыв о времени, просто ходить и разговаривать, с каждым кого вспомню, только не диалог на тему «почему или за что», а говорить что принес и дал мне человек в жизни, какие эмоции подарил и что я чувствовала к каждому, начиная с родителей и до сегодняшнего дня, и попросил приходить в церковь, нет, не молится, не готова, просто сидеть и ни о чем не думать, слушать тишину.

Наутро, после зеркала, я не сделала ничего из намеченного вчера, да и изменений особо во мне не произошло. Малая в это время была у родственников, поэтому в принципе «ничего не делать» получалось у меня лучше всего. Последующие дни начала гулять. Я не помню когда я начала вести диалоги со своей душой. Думаю, мои тараканы в голове сидели тихо по полочкам с платками и утирали слезы от моих мыслей. Замер весь организм. Я давно не принимала седативные, как обычно забыв сказать об этом врачу. Они убийственно на меня влияли и я решила справиться самостоятельно со своей нервной системой, хоть и говорят что она не восстанавливается, возможно, не знаю пока. Вот, а без таблеток я была как меланхолик, который начинал плакать от самой элементарной мелочи. А тут – тишина, нет слез, нет мандража, я и лес, и хотелось идти и идти. Избегать обид и обвинений в своих немых диалогах было сложнее всего, но я старалась. Я ходила в церковь, просто сидела во дворике и слушала песни, иногда сидела внутри и вправду осознала как в храме спокойно, тихо, люблю запах ладана. Даже не со второй недели стало легче, но я заметила, что что-то во мне изменилось. А главное, мои прогулки благотворно влияли на самочувствие и внешность, я стала спокойней спать. Я не сидела на специальной диете, но мой организм отфильтровывал что он не хочет есть и спустя какое-то время мой вес начал уходить. Это то, что не требовало особых финансовых затрат, а вот витамины и косметика для лечения пигментации конечно стоили приличные деньги, а главное затягивалось не на один месяц. Я думала, что сложнее всего мне будет отпустить ситуацию с рестораном и Владом, но к моему удивлению, когда кроме как с ним в моей голове не осталось собеседников разговаривать не хотелось. Я давно перестала ждать звонка, работы не хватало, но знаете, я поняла, что мне нравились мои дни, в которых отсутствовал вопрос «как платить аренду?», крики, скандалы, обвинения. Да, я по-прежнему жила на чужом обеспечении, но люди никогда меня в этом не упрекнули.