– Это что, госпиталь? – спросила Вероника, не узнавая своего голоса.

– Нет. Баня. Одни приходят попариться, другие, как ты, полечиться. Но ты-то – легкий случай, а бывали и потяжелее, – щебетала Нюра, постоянно что-то передвигая и протирая. – И латать мужичков приходилось, и зашивать. Я всему тут научилась. Брат мой, Колька, у Алексея Константиновича работал, ну и пристроил меня сюда помогать время от времени. А когда его… – не докончив фразу, тяжело вздохнула она. – Алексей Константинович взял меня сюда на полную ставку за хозяйством присматривать. С тех пор и кручусь. Но сейчас поспокойнее стало, не то что в прошлые годы. Поуспокоились пацаны. Повзрослели, – нараспев продолжала хлопотливая Нюра. – И банька у нас тут славная. Чистая. Я за этим строго гляжу. Ну, тебя, правда, не приглашаю. Сюда мужички со своими приходят. Ну, знаешь, как говорят, заодно и попариться. Но здесь всегда порядок. Никаких безобразий.

На этих ее словах Вероника окончательно погрузилась в сладкий туман.

Она не понимала, сколько проспала. А когда с трудом разомкнула веки, то увидела, что на нее сверху в упор смотрит Алексей Константинович. Рядом стояла Нюра и подробно докладывала обстановку.

«Почему он всегда в черном?» – подумала Вероника, а вслух произнесла:

– Это вы? Я думала, что уже никогда вас не увижу.

– Мы своих не бросаем, – серьезно сказал Алексей Константинович и добавил: – И что же они от вас хотели?

– Чтобы я все рассказала про какую-то колбу. Объясните, что у вас называется колбой?

Алексей Константинович переглянулся с Нюрой и усмехнулся:

– Нюра вам потом расскажет. А где вас держали, не знаете?

Вероника молча помотала головой. Настал ее черед задавать вопросы.

– А почему они меня все-таки отпустили? – Это ее очень интересовало.

Нюра деликатно вышла из комнаты, оставив их наедине.

– В ответ на ваше похищение мы захватили младшего брата их главаря. Это был обмен, поэтому вы и живы. Заодно разбабахали один из их «Мерседесов» вместе с двумя отморозками, находившимися внутри. У нас так: око за око. Они нашу машину, а мы – их. Они нашего человека, а мы – их.

В его изложении все выглядело поразительно буднично. Эдакий обмен любезностями между двумя джентльменами. При этом одной из любезностей была она сама.

– Останетесь здесь отдохнуть до утра? – спросил Алексей Константинович.

Вот этого ей совершенно не хотелось. Единственным желанием было погрузиться в ванну в собственной квартире, чтобы смыть с себя всю грязь сегодняшнего дня.

– Тогда вас сейчас отвезут домой. Отдыхайте! Надеюсь, завтра вы будете в полном порядке. Предстоит одна работенка. Все подробности завтра утром.

Что ж, она в долгу перед ним, сегодня ей спасли жизнь…

Когда Вероника уезжала, она все же спросила Нюру про злополучную «колбу».

– Не что, а кто, – строго поправила ее Нюра и, кивнув на закрытую дверь, добавила:

– Колбин, Алексей Константиныч.

Инструктаж проходил ровно в девять утра, как всегда, внизу под окнами ее дома. Все тело было как деревянное, опухла и болела левая половина лица, куда приложил руку Крученый, и еще грудь. Хотелось лежать в теплой кровати и ни о чем не думать. Но надо было отрабатывать вчерашнее спасение.

Оказалось, что два дня назад на одной из станций пригородной электрички милиция задержала молодую женщину в одной больничной сорочке на голое тело. Женщина оказывала сопротивление и кричала что-то невразумительное. Ее отвезли в психиатрическую лечебницу и стали выяснять, в какой из больниц пропала пациентка. Но такой больницы не нашлось. Наутро она пришла в себя и рассказала, что ее насильно где-то удерживали, но ей удалось сбежать оттуда. Женщину признали вменяемой и передали обратно милиционерам. Оттуда связались с милицией в небольшом поселке, где она якобы проживала, и через несколько часов в Москве появилась ее мать и забрала сбежавшую домой.

Это был район действий группы Крученого, и человек, работавший на Алексея Константиновича в районной милиции, тут же его проинформировал о происшествии. В поселок отрядили пару ребят, чтобы узнать у женщины, кто и где ее держал, но они с матерью заняли круговую оборону и никого в дом не пускали.

– А почему вы считаете, что она будет разговаривать со мной? – спросила Вероника.

– Потому что вы не похожи на нас, – объяснил Алексей Константинович. – Они настолько напуганы, что не хотят ни с кем говорить. Нужен кто-то, кого бы они не опасались. А она скорее всего единственная, кто может указать, где находится убежище наших с вами врагов. – И добавил: – Вы же хотите, чтобы мы нашли логово, где они вас держали?

Еще как хотела!

Через полчаса Вероника уже молилась, чтобы в этот день живой вернуться домой, когда водитель, сжав зубы, протискивался сквозь потоки машин на загруженной дороге, ведущей на юго-восток. Казалось, что он играет в русскую рулетку, проскакивая чуть ли не в сантиметре от несущихся навстречу машин.

Через два часа игры на грани между жизнью и смертью они наконец добрались до окраины вымершего поселка. Вероника вышла у старого покосившегося деревянного дома и пошла к крыльцу, не представляя, о чем будет говорить с беглянкой.

Конечно, ей не открыли, но по крайней мере стали разговаривать через дверь. Переговоры вела мать. На вопрос, кто она такая, Вероника не нашла что ответить, кроме:

– Я из Америки. Хочу вам помочь.

Когда в двери приоткрылась щелочка и показался один глаз, она открыла паспорт, чтобы была видна фотография. Дверь с шумом захлопнулась, и за ней началось короткое совещание. Через несколько минут она снова приоткрылась, и Веронике позволили боком протиснуться внутрь. Обстановка в доме была более чем скромная. Вокруг стоял затхлый запах непроветриваемого помещения. Казалось, страх здесь витал в самом воздухе.

– Вот-вот, расскажите у себя в Америке, что тут у нас происходит, – начала мать.

Вероника огляделась и заметила в темном углу фигуру, закутанную в платок.

– Она от них еле вырвалась, прямо голая, – продолжала мать.

Веронику больше интересовала сбежавшая женщина. Она подошла у ней и мягко заговорила:

– Меня зовут Вероника, и я занимаюсь расследованием действий банды, которая вас захватила. Ведь это банда? Их там много?

Женщина в углу молча кивнула головой.

– Они вам предлагали работу в Москве?

Еще один кивок.

– Поселили на квартире и дали работу?

На этот раз кивок был отрицательный.

– Да они сразу ее потащили на какой-то завод и там раздели, – вмешалась в диалог мать.

– А как вам удалось убежать? – продолжила опрос Вероника.