– Женщина, не перебивай, когда говорит мужчина, – со смешным грузинским акцентом, встав во весь рост, произнес Костос, делая строгое лицо. Но смешинки в его глазах и улыбка на кончиках губ выдавали его озорное, радостное настроение. И Надежда, глядя на радостного Костоса, впервые за последние семь месяцев широко и открыто улыбнулась.

– Так вот, – продолжил Костос, – все мои друзья советуют, а они хорошие люди, дурного не посоветуют. Так вот, все они рекомендуют мне… – он остановился, лицо его стало серьезным и он внимательно добрейшим взглядом посмотрел на Надежду и продолжил. – Так вот, все они рекомендуют мне… – он снова замолк, как будто боясь сказать что-то не то, что обидит Надежду, и вдруг резко произнес. – Рекомендуют мне жениться на тебе, – и на одном вздохе продолжил, – и поэтому я прошу тебя, Надежда, выходи за меня замуж.

От неожиданности Надежда облокотилась на стол, чашки с кофе посыпались на землю, она бросилась их поднимать, Костос тоже последовал её примеру. Их руки встретились, они выпрямились и прильнули друг к другу. И Надежда почувствовала себя в крепких объятиях новой жизни, нового счастья, в новой стране… Они нашли друг друга, они нужны друг другу.

«САПСАН»

Чем скорее проедешь, тем скорее приедешь.

Козьма Прутков

До чего же хорошее изобретение – поезд «Москва – Санкт-Петербург – Москва»! И название такое лирическое – «Сапсан». Как песня. Если спросят: «Ты на чем едешь в Москву?», можно с гордостью ответить: «На «Сапсане».

Сначала я летал в столицу на самолетах, полагая, что это наиболее современный, оперативный и удобный вариант. Бизнес-класс, завтрак в VIP-зале, и через полтора часа ты в Москве. Правда, затем, чтобы попасть в центр, где обычно проходят встречи, тратишь два-три часа. Еще к этому нужно добавить утренние петербургские пробки по дороге в аэропорт на час-полтора. Полдня потеряно. Да и самолеты в последнее время что-то редко летают по расписанию. Как-то захожу в пустой VIP-зал, встречает девушка и с радостной улыбкой сообщает:

– Ой, здравствуйте, мы рады вас видеть, садитесь пожалуйста, чай, кофе? Ваш рейс отменяется, но вы можете улететь на следующем. Он через четыре часа, так что времени у вас много, попейте чайку, может что-то закажете?

И все скороговоркой, весело, с белозубой улыбкой. Мол, сидите себе спокойно, пейте кофеек, а может, что и покрепче. Времени-то много… А у меня пять важных встреч в Москве расписаны по минутам. Весело?!

Подумав и взвесив все «за» и «против», я решил ездить в Москву и обратно на «Сапсане» и скоро понял, что для многих это стиль жизни. В поезде люди отдыхают, делятся новостями, обсуждают серьезные вопросы, а иногда принимают важные решения.

При отбытии из столицы, особенно в пятницу, на перроне встречаешь массу знакомых «московских питерцев». Это особая когорта людей, и каждый из них заслуживает отдельного рассказа. Среди них бизнесмены и чиновники, политики и ученые, махинаторы и откровенные жулики, а порой и весьма неожиданные их комбинации.

Вот простой снабженец Ваня, который раньше работал в моей компании и был уволен за прогулы и пьянку. После чего взял да открыл фирму типа «Рога и копыта» и стал гордо именовать себя «гениальным директором», видимо, наивно полагая, что «генеральный» и «гениальный» – одно и то же. После того как его фирма разорилась, чего вполне следовало ожидать с учетом «гениальных» способностей руководителя, он переехал в Москву и теперь трудится – ни за что не догадаетесь, кем, – эк-стра-сен-сом! Ни больше, ни меньше. Судя по дорогой одежде, дела у него идут неплохо.

Решил пообщаться и для начала выяснить, не таит ли он на меня обиду за увольнение. Оказалось, про увольнение он давно забыл. Более того, неоднократно благодарил: «Виктор Антонович! Вы меня встряхнули, я стал по-другому смотреть на жизнь». Честно говоря, не думал, что для того чтобы нормально воспринимать мир, нужно хорошенько получить по шее…

– Как дела, Ваня, чем занимаешься?

– А я теперь, Виктор Антонович, работаю экстрасенсом!

– Это что за работа?

– Людей лечу.

– Что?!

– Лечу людей от разных недугов.

– У тебя же нет медицинского образования.

– Зато есть талант и необычные гениальные способности.

– И люди идут к тебе?

– Еще как идут! В очередь выстраиваются и платят большие деньги. Вчера, например, пришел один профессор, и я ему простатит вылечил.

– Не может быть, как ты это делаешь?

– Это, Виктор Антонович, мой большой секрет. Благодаря ему я себе на хлеб с маслом зарабатываю.

Ведь это полное надувательство! А люди почему-то верят и отдают шарлатану кровно заработанные.

К счастью, Ваня, или как он теперь себя величает – Ян Карлович – не типичный представитель московских питерцев, скорее исключение, чем правило.

Попрощался с экстрасенсом Ваней, вернее Яном Карловичем, зашел в ближайший вагон № 8, поезд тронулся. По пути в свой вагон № 2 встречаю много знакомых лиц. Вот Руслан Николаевич Добряков (см. рассказ «Рюмочная на Липовой аллее» в сборнике «Записки оптимиста»). После увольнения из ДЭУ он успел поработать во многих компаниях, но нигде подолгу не задерживался, а теперь и вовсе переметнулся в Москву.

– Как дела, Руслан Николаевич?

– Замечательно!

– Я слышал, ты бросил пить. Как тебе удалось?

– Да-а-а, не пил более трех лет. А бросил после того, как родную мать подвел. Представляешь, у нее был юбилей, 70 лет. Незадолго до этого я подарил ей однокомнатную квартиру, сделал там ремонт, ну ты же помнишь мы плитку вместе укладывали, поставил мебель. Празднование круглой даты решили совместить с новосельем. И мне пришло в голову купить ей картину, чтобы повесить над кроватью. Красиво будет и сюрприз классный! Все бы ничего, но накануне я хорошо принял и в итоге притащил из магазина… картину «Три поросенка». Уж очень она мне понравилась – смешная такая, яркая, и рамка красивая. Принес и повесил прямо над кроватью. Представляешь, что было, когда мама вошла с гостями! Я ведь спьяну забыл, что у нас, татар, к поросятам особое отношение. Я-то родился в Ленинграде и всю жизнь прожил с русскими, себя считаю русским, а она старой закалки. В общем, после этого случая ни она, ни родня два года со мной не разговаривали. После такого… сразу решил бросить пить, пошел к врачу и закодировался на пять лет. Сейчас мы, конечно, помирились – мама у меня мировая! С родственниками тоже возобновили общение. Они простили мою глупость… Ну а после примирения пошел к врачу, приплатил немного, и он