Только оставшись с мужем наедине, я спрашиваю:

– На пристани ты встречался с Айлой, да?

Теперь я вспомнила слова Феза: тот сказал, что вроде бы заметил машину Ника у паба и ждал, что друг зайдет в «Веревку и якорь».

– Да, я ее видел.

– У тебя интрижка, – говорю я, задрав подбородок.

– С Айлой?

– Конечно, с кем же еще!

Ник подходит к выходу. Я подумала, что он хочет уйти, но он просто закрывает дверь, а потом, повернувшись ко мне, отвечает:

– Нет никакой интрижки!

Наверняка врет.

– Зачем вы встречались? Ты же сказал, что поехал в Бристоль.

– Я виделся еще кое с кем.

Кое с кем?

– И с кем же?

Ник глубоко вздыхает.

– С твоей матерью.

Такого я не ожидала.

– С моей матерью? Ничего не…

– С бизнесом дела идут хреново, Сара, понятно? Хуже некуда! – Ник шумно выдыхает. – Твоя мама одолжила мне денег.

Я знаю, что в последнее время с финансами у нас туго. Поэтому мы и сдаем на лето основной дом, переезжая на пляж. Мы думали взять кредит, но лимит в банке уже исчерпан, у родителей Ника все средства вложены в инвестиции, у братьев тоже нет накоплений. Вариант с моей матерью мы даже не рассматривали, потому что быть ее должницей я не собираюсь.

– Я… Поверить не могу, что ты поступил так без моего ведома.

– Я сделал это ради семьи. Все только в выигрыше, Сара: твоя мама рада помочь, я не потеряю бизнес и не умру от инфаркта из-за вечного стресса, вы с Джейкобом не лишитесь дома. Все в выигрыше, – повторяет он. – И я знал, что ты не поддержишь мою идею из-за своей чертовой гордости!

Видимо, Ник скрывал от меня истинную серьезность нашего финансового положения.

– И сколько ты взял?

После долгой паузы Ник тихо отвечает:

– Семьдесят тысяч.

– Господи, Ник! Семьдесят тысяч! – изумляюсь я. – И как мы их будем возвращать?

– Вернем, и даже с процентами. Правда… твоя мама говорит, пусть это будет подарок. Ты все равно унаследуешь деньги, так лучше сейчас, когда они нам действительно нужны.

– Невероятно!

Ник бросает на меня злобный взгляд.

– Нам повезло, что она пришла на помощь. Если интересно, новый заказ я не выиграл. Узнал только вчера. Лишь благодаря твоей маме у моих сотрудников еще есть работа.

Раньше я не слышала в его голосе такой горечи.

Собравшись с мыслями, я спрашиваю:

– И при чем тут вообще Айла?

– Она увидела меня с твоей матерью. Я попросил ее не говорить тебе об этом.

– Значит, она тоже была в курсе?

– Она? – повторяет Ник и усмехается. В его тоне сквозит недоверие. – Знаешь, что ненормально? Тебя больше поразила новость о том, что я взял в долг у твоей мамы, чем если бы я сказал, что сплю с Айлой.

– А ты с ней спишь? Мне надо знать, Ник. Скажи честно, ты хоть раз спал с ней с тех пор, как мы с тобой вместе?

Ник запрокидывает голову, хватаясь за волосы, и стонет.

– Ради всего святого, Сара! Как ты вообще можешь о таком спрашивать?

Вопрос, засевший в моей голове много лет назад, теперь пустил корни, и избавиться от него невозможно.

– Ты любил ее, – дрожащим голосом говорю я.

– Да! Любил! И что дальше? Мы расстались, потому что на расстоянии ничего бы не…

– Нет. Это Айла от тебя ушла. Я была рядом с тобой тем летом. Она разбила тебе сердце!

– Ты действительно хочешь обсудить это сейчас? Сейчас, когда наш сын пропал? – Вены на шее Ника вздулись. – Двадцать лет прошло! Какая разница, кто от кого ушел – надолго нас все равно не хватило бы. И мы с Айлой это понимаем. Только ты, ты никак не можешь понять! – Ник бьет кулаком в стену с такой силой, что открывается входная дверь. – Какого хрена, Сара! Сколько можно?

Я собираюсь сказать ему, чтобы он понизил голос, иначе люди услышат, но Ник продолжает:

– Ты представляешь, каково жить с человеком, который тебе не доверяет? Ты тысячу раз меня проверяла, не прощая ни единой ошибки. Я вечно боюсь обидеть Айлу слишком кратким объятием при встрече, ведь не дай бог я прижму ее к себе дольше, чем на пять секунд! – Злоба Ника меня поражает. – Я знаю, что ты копаешься в моем телефоне.

Щеки краснеют от стыда. Все верно, заглядывала три недели назад. Да и прежде. Под мышками выступает пот. Домик Айлы совсем рядом, и хотя она за тысячи километров отсюда, лучше бы Ник перешел на шепот.

– Прошу тебя…

– Ты все время пытаешься измерить нашу любовь. Насколько сильно мы тебя любим? А вдруг мы не соответствуем твоим стандартам, что тогда? Вычеркнешь Айлу из своей жизни? И меня тоже, как и свою несчастную мать?

От его слов у меня подкашиваются колени, и я хватаюсь за стол, чтобы не упасть.

– Я ее не вычеркивала.

– А как это называется? Ты жаловалась, что твою сестру Мэгги она любила больше. Что после ее смерти мама проводила время не с тобой, а в воспоминаниях о погибшей дочери.

– Так и было.

– Неужели? – не отрывая от меня взгляд, спрашивает Ник. – Твоя мать страдала. Она потеряла ребенка. Об этом ты подумала? Подумала, что ей, возможно, было так больно, что просто не хватало сил давать тебе достаточно любви? Вот она и не соответствовала твоим завышенным требованиям. – Я бессильно открываю рот. – Знаешь, к чему приводят твои постоянные сомнения? Они заставляют людей искать в себе чувства, которых раньше не было. А с этим, Сара, надо быть осторожнее.

В нашу последнюю встречу я засыпала Айлу обвинениями. И правда, что я делаю с дорогими мне людьми?.. Все тело сотрясает от рыданий, и ноги едва не подкашиваются.

– Прости меня.

Эти два коротких слова тут же разряжают обстановку.

Ник издает долгий прерывистый вздох.

– Боже мой, Сара. Ты должна мне доверять.

Я закрываю лицо руками. Как же далеко все зашло. Я долгие годы подозревала, что между Ником и Айлой что-то есть. И самое ужасное в том, что, окажись это правдой, я бы не возражала. Я бы не возражала, заведи Айла интрижку с моим мужем, ведь я ее должница.

Ведь мой сын, в отличие от ее, выжил.

День седьмой, 11:00

По отмели гуляет ветер, разглаживая песок. С моря накатывают мрачные тучи – похоже, скоро польет дождь. На пляже безлюдно. Съежив плечи, я засовываю руки в карманы флисовой куртки. Пенистые гребни волн похожи на мыльные пузыри. Приливом на берег вынесло разлагающуюся медузу, чьи щупальца переплелись с водорослями. Я обхожу ее стороной и иду дальше.