На этом все и закончилось, Мэйгрид хорошо запомнила ледяной взгляд дракона, вытянутое лицо Эйлин и ее дрожащие губы. Уснуть она не смогла до самого утра, после ухода незваной гостьи тишина дома давила на уши так, что хотелось накрыться подушкой, а утром встав с первыми петухами, крики которых не долетали до Небесных островов, спустилась в гостиную и, засучив рукава, принялась наводить порядок.

Реальность оказалась неумолимой: грязный пол, сломанная мебель, пыль повсюду и кто-то должен это исправить. Первым делом Мэйгрид стащила к двери то, что осталось от тумбочки и патефона. Дальше взялась за тряпку и хорошенько вымыла пол, в одном месте, которое оказалось безнадежно испорчено ядом, что попал на него. Несколько раз меняла воду и снова терла и терла, пока все не пришло в норму.

Теперь, во всяком случае, все выглядело так, словно Мэйгрид никогда и не слышала историю, которую поведал Раймер.

Аластер застиг ее за последним штрихом, оперившись двумя ладонями в мягкую сидушку, она попыталась сдвинуть его на место.

Дракон успел перехватить ее, положив руки на талию, отчего она вздрогнула и резко распрямилась, ударив его затылком по подбородку.

— Ой, — только и сумела выдохнуть Мэй.

Аластер потер ушибленное место и рассмеялся. Тихо и тепло, словно вновь обретенный порядок в комнате заставил его забыть о том, что он собирается найти и убить того, кто стоит за всеми страданиями. Так, словно ничего и не случилось за последние дни. Мэй бы хотелось застыть в этом мгновение, когда его теплые руки касаются талии, и она едва различает аромат мыла, исходящий от него.

Дракон элегантным движением бедра вернул диван на прежнее место:

— Не нужно самой таскать тяжести, могла бы просто попросить меня.

Она неловко улыбнулась и сжала пальцы в замок, спрятав руки в складках юбки.

— Мне нужно было просто что-то сделать.

Он молчал, затем понимающе кивнул:

— Как насчет чая?

— С удовольствием.

Завтракали на тесной кухне. По правде сказать, кусок не лез в горло, поэтому оставалось пить чай, с тоской поглядывая на сделанные бутерброды и пожаренные яйца. Дракон улыбался, выглядел бодрым, если не сказать, веселым. От этой внезапной бравады становилось не по себе, Мэйгрид бы поняла, если бы он в порыве злости крушил все вокруг, но только не это слишком радушное настроение.

— Как ты, Мэйгрид? — последовал внезапный вопрос, когда кружка опустела наполовину.

— Я? — Она удивилась, распахнула глаза и внимательно посмотрела на Аластера.

— Тебе вчера досталось. Ты, наверное, испугалась…

Испугалась она в тот раз, когда они пробрались в дом Эйлин, а та их застала с поличным. Все последующее вряд ли могло описать столь простое слово «испугалась».

Мэй пожала плечами.

— Не больше чем вам, корри Аластер.

— Кажется, вчера мы перешли на «ты»… Мэй, — видя ее замешательство, он добавил. — Довольно странно соблюдать приличия, с учетом того, что мы собираемся спланировать месть.

— Мы? — она поднялась со стула, так резко, словно школьный учитель назвал ее имя и потребовал подойти к доске.

— Ты ведь моя личная помощница.

Мэйгрид захлопала длинными ресницами, а Аластер рассмеялся.

— Значит, вы не передумаете? То есть ты… не передумаешь… — она сжала пальцы в кулаки и тихо выдохнула. Тот, кто это сделал с ними, с ними тремя… он настоящее чудовище, и в действительности заслуживает самого страшного. Только заслуживает ли этого сам Аластер?

Мужчина перед ней выглядел решительно. Темные волосы, зачесанные назад, открывали лицо с упрямым подбородком, высокие скулы, губы, которые кривились в улыбке и крепкую шею, что наполовину скрывал ворот черной рубашки.

Красивый.

Она даже потеряла мысль…

Аластер. Да. Он не заслуживает этого, но она не должна позволить ему наделать еще больших глупостей.

— Нет, — выдохнул дракон, — но не переживай, я не собираюсь вовлекать тебя в это больше чем нужно. Просто помоги мне найти его… Хорошо?

Эйлин, так и не назвала имени виновного или его титула. Ничего.

Она не могла, ее надежно связала магия, которая убьет ее дочь, если она проговорится. Она сказала об этом так же прямо как и то, что Брайс — всего лишь исполнитель, он не тот дракон, кто отдавал ей приказы. Пешка, как и она в чужой безжалостной игре.

— Хорошо, я помогу, — Мэй кивнула. — С чего начнем?

В действительности она не думала, что у них было время даже на этот завтрак. Покушение на Аластера руками Эйлин не удалось, об этом уже наверняка знали, и если Эйлин послушалась их, то она могла успеть скрыться. Это совсем не означает, что к вечеру не подошлют более профессионального убийцу.

— Есть одно заклинание.

Для его осуществления не потребовались куриные лапы или чьи-то глаза, всего лишь Аластер очень долго обыскивал собственный кабинет в поисках карты Небесных островов и магического кристалла. Двадцать минут она лицезрела согнутую широкую спину, которая рылась в ящиках стола, пока он не повернулся к ней самым эффектным образом — филейной частью. От смущения она принялась усиленно смотреть в стену, совершенно не помогая дракону.

Щеки вспыхнули, против воли.

Мэри бы смеялась над ней. Им грозит опасность, а она думает лишь о том, о чем не следует для девушки в ее положении.

— Так что за заклинание?

— Будем искать.

— Что именно?

— Правильный вопрос «кого», — он, наконец-то, соизволил повернуться и продемонстрировать кристалл на длинной цепочке, что теперь свисал у него с пальцев.

Прозрачный камень блеснул розовым светом, когда он вложил его в руку Мэйгрид и таинственно шепнул одними губами:

— Ее.

Помощница сжала камень и решительно вернулась в гостиную, не понимая, что за таинственная «она», пока Аластер не догнал ее с длинным тубусом, а затем не притащил из кухни стол, после чего извлек карту островов и расстелил ту на столешнице.

В серо-коричневых тонах она представляла собой произведение искусства, на котором были подписаны названия всех шестнадцати островов, стрелки в правом верхнем углу указывали направление. Мэй не без труда нашла тот, на котором они располагались сейчас, остров с фамильным замком и в самом центре карты — резиденцию короля.

— Эйлин не раскроет имя, потому что от этого зависят две жизни, — наконец, произнес Аластер.

Эйлин не так много говорила про дочь, из коротких фраз, брошенных вскользь, можно выхватить следующее — девочка под охраной, им дают видеться, и если что-то пойдет не так, от нее легко избавятся, а дочь — это самое дорогое, что есть для нее в этом мире. Она пыталась оставаться осторожной: не называла имени, возраста, примет внешности, но Аластер и так услышал самое главное. Его выводы сводились к до ужаса простым вещам: противник — высокородный дракон, у которого есть внебрачный ребенок. Девочке по самым смелым прикидкам лет семь-девять, судя по возврату его матери и тому рассказу, что она поведала о своем служение в богатом доме и побеге оттуда.