— А зачем? Это же твои деньги. Можешь купить на них новую машину. Никто и слова не скажет.

Его лицо исказилось от боли.

— Как ты только могла подумать, что…

— Я не хочу больше думать. Все вышло не так, как я хотела. Я мечтала о том, что получу лицензию, мы будем работать вместе с папой и…

Она рывком встала с места и уткнулась в большое окно, выходящее на парковку. Там человек тащился с сумками, полными покупок, а пудель на поводке мешался у него под ногами, стремясь описать каждое попавшееся по дороге колесо.

Бек встал у нее за спиной.

— Девочка, да мне ни копейки из этих денег не нужно. Они все твои. Твой папа хотел, чтобы я поступил так.

— Он не доверял мне.

— Он не доверял кредиторам. Не хотел позволить, чтобы у тебя ничего не осталось.

Бек робко взял ее за руку и притянул к себе. Она почувствовала, что он слегка дрожит.

— Я не дам тебе умереть с голоду, — шепнул он. — Я сделаю все, что в моих силах. Как только деньги поступят, мы откроем тебе банковский счет. Я поклялся на могиле твоего отца.

Папа доверял ему. Почему же я никак не могу?

Они постояли так несколько минут, просто глядя в окно и ни о чем не разговаривая. В конце концов Бек отошел и вернулся к столу с бумагами. Райли заставила себя сесть рядом и продолжить работу: нужно было закончить дело. Остаток времени они молчали.

Когда все документы были заполнены, Бек убрал папки в свою сумку, подхватил с дивана куртку и ушел, бормоча слова благодарности. Райли заперла за ним дверь, понимая, что должна была что-то сказать, но не зная, что именно.

Уже поздно вечером она увидела на столе под стопкой с квитанциями пухлый белый конверт, набитый двадцатидолларовыми купюрами. Она пересчитала их, разложив в стопки по сто. Всего стопок получилось десять.

Тысяча долларов.

Бек, наверное, сунул их сюда, когда она уходила в ванную. Райли уткнулась головой в стол. Ей хотелось умереть от стыда. Она подозревала его в том, что он может украсть деньги, и все это время этот конверт лежал здесь. Он не сказал ей ни слова поперек.

Она вспомнила, как они вдвоем молча стояли у окна. Как он надулся, стыдясь того, что плохо умеет читать и писать. Как ее отец не сомневался в том, что Бек способен поступить правильно.

Денвера Бека было тяжело любить и еще тяжелее было его понять. Но одно было ясно: его слово — золото.

Почему я не могу с этим примириться?

— Да что не так с этим местом? — проворчала Райли, выруливая к Оклендскому кладбищу. Затем она поехала по параллельной улице, выискивая место для парковки. — Почему я должна торчать здесь большую часть своей жизни?

Вселенная не давала ответов на вопросы, почему именно сегодня в ее школе организовали сюда экскурсию, и Райли просто ехала дальше. Она впервые должна была прийти на учебу после событий в Часовне и готовилась к тому, что одноклассники будут забрасывать ее вопросами, желая узнать, «как все было».

К сожалению, разговоры об этом не делали переживания легче и не избавляли от жутких воспоминаний, а ровно наоборот. Каждый раз кошмарные картины с готовностью возникали у Райли в голове и въедались еще глубже в ее память. Если бы ей удалось как-то держаться поодаль от всех любопытных, может, они переключились бы на что-нибудь другое?

Главное, чтобы оно не имело никакого отношения ко мне.

Трижды в год в школах устраивались обязательные экскурсии. Чтобы избежать столпотворения, назначали отдельный день для нескольких классов. Сегодня в Окленд должно было приехать не меньше двухсот учеников, и, поскольку школьная администрация больше не утруждала себя организацией трансфера и чего-либо подобного, свободных мест на парковке не было. Райли удалось пристроить в машину только в трех кварталах от кладбища. График с интервалом в полчаса для прибывающих школьников ничего не изменил, и у входа уже было настоящее столпотворение: ребята уныло, как хорошо одетые зомби, плелись на место сбора.

Наконец Райли удалось найти место для парковки в трех кварталах от кладбища. Подходя к кирпичным воротам, она увидела знакомое лицо.

— Питер? — пробормотала она. Ее лучший друг стоял у входа, безучастно провожая взглядом проходившие компании. Заметив ее, он посветлел и замахал ей рукой.

— Привет! — выпалил он. — А я уж боялся, что ты и это прогуляешь.

— Ни за что. Миссис Хагерти сегодня всех отмечает, а проблемы мне не нужны. — Он протянул ей пухлую папку. — Репринт исследований Святой воды, которые проводил твой папа. Это нечто.

— Согласна. Кажется, у меня есть одна зацепка. — Она забрала папку и рассказала Питу о неизвестном грузовике, собирающем по округе использованную тару из-под Святой воды. — Может быть, если проследить за ними, то удастся выяснить, кто крадет бутылки и сбывает контрафакт?

— Звучит как неплохой план, — кивнув, согласился Питер. — Дай знать, если тебе понадобится прикрытие.

Круто.

— Тогда договорились. — Они плечом к плечу шагнули через ворота. — А я почему-то думала, что ты будешь здесь завтра.

— Меня ведь перевели в твой класс. — Питер хитро покосился на нее и прыснул.

Райли остановилась в изумлении, какой-то парень сзади чуть не врезался в нее и смачно выругался.

— Извини, — пробормотала она и затем повернулась к своему другу. — Только не говори мне, что ты взломал…

Питер быстро прикрыл ей рот ладонью.

— Я как раз собирался сказать, как рад, что господа из школьной администрации решили наконец-то воссоединить нас! — Он убрал руку и невинно ей подмигнул. — Представляешь, я был просто в шоке.

В шоке. Это точно.

Питеру как-то удалось взломать базу данных учащихся и подделать документы на перевод. Если бы его поймали, то сослали бы в угрюмый Иллинойс вместе с взбалмошной матерью.

— Ты что, рехнулся?

— Ну конечно! Это оказалось совсем не так сложно, как я думал. Пришлось, правда, перевести еще пару-тройку человек, чтобы замести следы. Приходится быть осторожным.

— Ты перевел еще кого-то к нам в класс?

— Ага. — Он улыбнулся, совершенно довольный собой. — Глаза боятся, а руки делают!

— Но…

Кто-то встал на дороге и преградил им путь.

О господи.

Как будто решив, что в жизни Райли маловато проблем, судьба приготовилась подсунуть ей еще одну: на это раз ее одноклассника — любителя вампиров, странного парня с выкрашенными в угольно-черный цвет волосами и белой кожей. Сегодня он вырядился в черный сюртук и пышную кроваво-красную рубашку с декоративным шнурком. На его шее красовалась камея с каким-то зубастым портретом.