– Спасибо, дорогая. Это взаимно.

Она тянется к стопке и достает журнал, похожий на желтую газетенку.

– Ну, теперь ты знаешь о Себе все.

– Больше, чем хотелось бы.

– И ты жила с Флорой, так что и о ней ты знаешь все, что нужно.

Я, изобразив небрежность, достаю из стопки еще один журнал:

– Никогда не помешает узнать побольше.

Сакс наклоняет голову, пристально и молча разглядывает меня. Забирает у меня журнал, откидывает в сторону и протягивает мне еще один.

– Это спецвыпуск про Флору на ее шестнадцатилетие, – говорит она. С обложки, естественно, улыбается Флора. На ней плащ с клетчатой подкладкой. Какая-то пожилая женщина в толпе дарит ей цветы, а заголовок гласит: «Сладкие шестнадцать».

– Мило, – комментирую я и пожимаю плечами, но уверена, выглядит это как мышечный спазм, – Да, пожалуй, полистаю.

Сакши сдерживает улыбку, а затем похлопывает меня по плечу:

– Забери себе.

Через час я лежу в комнате в одиночестве и внимательно читаю журнал. Хвалебные статейки, воздающие оды Флоре, но все равно здорово увидеть столько ее фотографий разных лет. Флора в платье для крещения. Флора и Себ в детстве, держатся за руки, забавно смотрясь в праздничной одежде. Удивительно нескладная Флора лет в двенадцать, с брекетами, на открытии выставки детской литературы. Чем старше Флора, тем больше рядом с ней красивых девушек. Может, они просто ее подруги. А если что-то большее? Я разглядываю одну блестящую шевелюру за другой, стройные длинные ноги в дизайнерских джинсах, идеальные фигуры в вечерних платьях. Осознаю, что на мне потертые леггинсы и толстовка с надписью: «Грызи гранит геологии».

В дверь стучат, и она тут же открывается. Я наспех засовываю журнал под подушку и разворачиваюсь на спину, схватив «Мельницу на Флоссе».

Это Флора.

– Привет! – восклицаю я.

Она стоит в дверях и подозрительно косится на меня.

– Квинт, – начинает она, – я хотела спросить, не хочешь ли ты спуститься и поделать уроки, но… Ты чего тут делаешь?

Я показываю книжку:

– Читаю вот.

И это в какой-то степени правда.

Она не отрывает от меня взгляд, но, кажется, наконец, принимает этот ответ. Она подходит к моей кровати и плюхается на край. Она хмурится:

– Что это у тебя на кофте написано?

– Это каламбур такой, – говорю я, расправляя кофту. – Грызть гранит геологии. Этот как грызть гранит науки. Геология – наука, а гранит – ее популярное понятие. Видишь, мы тоже умеем шутить.

Я ожидаю, что она опять закатит глаза, но она рассматривает мои камни на комоде:

– Ты, гляжу, обустроилась.

– Ага, – заявляю я и с облегчением добавляю, – наконец разобрала вещи. Как камень с плеч!

Флора разразилась смехом – таким неподходящим принцессе, но таким очаровательным.

А потом, к моему удивлению, она встает и подходит к шкафу, постучав пальцами по некоторым моим экспонатам.

– Я так и не спросила, какой твой любимый?

Из-за начавшегося дождя в комнате стало темно и уютно. Я неловко встаю и подхожу к ней. Она немного выше меня – идеально для того, чтобы положить щеку ей на плечо.

Но я этого не сделаю.

Беру гематит:

– Наверное, вот этот. Во-первых, он магнитится. Это круто. А еще его мне папа подарил, когда мы ездили в Йеллоустоун[26] в шестом классе. Он мне дорог.

– А этот? – она берет розовый кварц.

Мы стоим очень близко – она наклоняет голову, чтобы рассмотреть минерал, и кончики ее волос касаются моих пальцев.

– А этот просто красивый. Больше в нем нет ничего особенного.

Она улыбается.

– А я думала, что красота – это уже что-то особенное.

– Еще бы, – я фыркаю от смеха, но поднимаю взгляд и осознаю, как близко ее лицо. Ее губы. Я чувствую запах лимонного мыла, ее теплое мягкое дыхание у себя на лице. Стоит мне чуть приблизиться…

И тут мы подпрыгиваем от резкого булькающего звука – это звонок в скайпе. Качаю головой, мое лицо вспыхивает. Я беру с кровати ноутбук и отвечаю на звонок. Это папа. Я улыбаюсь ему, делаю вид, что ничего не произошло.

– Привет!

– Карамелька! – приветствует меня он. Затем на весь экран появляется лицо Гуса – он тоже пытается поздороваться.

Засмеявшись, я сажусь на край кровати. Мы пару минут болтаем про обстановку дома, а Гус агукает и пытается показать мне как минимум три новых игрушки.

Я завершаю звонок, и Флора отходит обратно к двери, наблюдая за мной.

– Ты скучаешь по ним, – заключает она. Я наматываю на палец прядь волос.

– Да ладно? Такое случается со всеми, кто уезжает далеко от семьи. А я не увижу их до Рождества.

Она нахмурилась:

– Разве у вас нет никаких праздников до Рождества, янки?

– День Благодарения, – сообщаю я, плюхаясь на кровать. Журнал зашуршал, и я вздрогнула. Она, кажется, не услышала. – Но ехать домой на два праздника слишком дорого, так что подождем до Рождества.

– Хочешь, я куплю тебе билет? – спрашивает Флора так, будто предлагает одолжить туфли.

– Что?.. Нет, – заикаюсь я. – Я не смогу его принять.

– А почему нет? – спрашивает Флора. Я уставилась на нее. До папиного звонка, когда она расспрашивала про розовый кварц, я на мгновение забыла, что она принцесса. Она была просто красивой девушкой. Для которой купить кому-то билет на трансатлантический рейс – раз плюнуть.

Другими словами, мне она точно не пара.

Журнал под подушкой – лишнее напоминание.

– Просто… это перебор, Флора, – отвечаю я, снова взяв книгу в руки. – Слишком дорого. Нельзя так разбрасываться деньгами.

Я все еще чувствую на себе ее взгляд. В конце концов она произносит:

– Ну ладно.

Опустив книгу, я хмуро смотрю на нее:

– Флора…

– Нет, – отмахивается она, – забей. Просто предложила. Забыли.

Но я замечаю, как она смотрит на меня, когда думает, что я не вижу.

– Если это запоздалый обряд посвящения, то вы уволены – вы мне больше не друзья, – сообщаю я, осторожно двигаясь по коридору. Сакши закрывает мне глаза обеими руками, а Перри ведет меня за руку.