– А если те двое сегодня покинут город? Или уже покинули?

Решено было действовать наобум. Нужно было бежать. Денщик начал собирать вещи. Царевич выглянул в коридор и подошел к дверям комнаты, где остановились капитан с майор, и прислушался. Шипицын насвистывал какой-то простенький мотивчик. Вряд ли он обратит внимание, если оба подростка уйдут. Когда же вернется Шредер они будут далеко.

-Пора Леш, – прошептал высунувшийся из комнаты денщик.

Царевич вернулся, и вскоре оба паренька покинули постоялый двор.

Некогда было разбираться кто были нападающие, что сейчас убитыми лежали у ног Золотарева и Шредера.

Применять пистолеты было нежелательно. Вряд ли выстрелы в ночном городе могли бы остаться незамеченными. Пришлось в ход пускать шпаги. Атака, оборона и вновь атака. Нападавшие, как отметил потом Шредер, неплохо владели холодным оружием. Двое из них достались Христофору, один Андрею.

Майора начали теснить к стене дома, нанося удар за ударом. Тот парировал, уклонялся и давал ответ.

Граф же попытался вспомнить все, что когда-то изучил в фехтовальном клубе. Благодаря тому, что его приемы были для противника незнакомы, ему как-то удалось перехватить инициативу. Укол, укол и вот враг пошатнулся. Выпад и шпага Андрея вошла в грудь. Он тут же ее вытащил. Нападающий сделал несколько шагов назад, коснулся рукой окровавленной рубашки и грохнулся на булыжную мостовую.

Эстонец огляделся и заметил, как нападавшие по прежнему теснили майора. Офицер, несмотря на весь свои боевой опыт, с трудом удерживал свои позиции. Кафтан его был порван в нескольких местах, а на рукаве проступила кровь. Христофор был ранен.

– Я иду к вам! – вскричал Андрей и кинулся на помощь.

Один из нападавших, что-то крикнул другому на латышском и бросился на эстонца. Андрей скинул кафтан и встал в позицию. Отбил яростную атаку и нанес несколько колющих ударов. Противник отбил.

-Дьявол, – проворчал Золотарев.

Соперник был опытнее предыдущего. Атаковал размеренно, не спеша. Иногда Андрею казалось, что он вот-вот потеряет инициативу. И тут он краем глаза заметил, что капитан отделался от противника. После того, как тот лишился напарника, действия Христофора стали раскрепощенными. Теперь Шредеру уже не нужно было отбивать две шпаги с разницей в долю секунды. Он пару раз увернулся и нанес точный укол прямо в горло противника. Тот пошатнулся и с грохотом упал на мостовую.

Шум привлек внимание противника Андрея и тот оглянулся. Это оказалась его единственная оплошность, которой граф воспользовался. Точный удар, и вот он уже валялся у ног.

Золотарев вытащил шпагу, обтер ее о курточку напавшего и посмотрев на Христофора спросил:

– Ты как, майор?

– Все нормально граф, все нормально. Кто это?

– Ты меня спрашиваешь? Нужно было поинтересоваться у них, – проговорил Андрей и пнул нагой тело противника. – Может ты капитан кому-нибудь дорогу перешел?

– Я?

-Ну, не я же…

-Бог с ними, граф, – молвил майор, – теперь мы уже не узнаем. Пошли домой, граф.

Под домом сейчас Шредер подразумевал постоялый двор, но фраза пойдемте на постоялый двор, что-то в данной ситуации не звучала. Андрей наклонился поднял свой кафтан, взглянул на товарища.

-Пошли.

Вот только неприятности после этого не закончились. Сюрприз, к тому же неприятный ждал их уже на постоялом дворе. Они поднялись на второй этаж. Майор остановился у дверей комнаты царевича и прислушался тишина.

– Спит малец, – проговорил он.

Прошли к комнате офицеров. Шредер открыл дверь и впустил графа внутрь.

– Царевич удрал, – ошарашил их с порога Шипицын.– Моя вина, не углядел.

– М-да. – Молвил майор опускаясь на кровать, – плахи нам не миновать.

-Не дрейфь, – проговорил Андрей, – выкрутимся. Хуже все равно уже не будет. По крайней мере для нас. Ты, лучше притащи что-нибудь пожевать, а то на голодный желудок, хорошо только шпагой махать. – Вздохнул, – а вот думается не очень.

– К дьяволу, – выругался майор, рукой скинул со стола все, что на нем лежало. – Думаю далеко они все равно не уйдут. Утром отправимся в погоню. Как там у вас Шипицын насчет утра говорится?

– Утро вечера мудренее.

– Вот-вот.

Шредер ушел в соседнюю комнату. Минут пять его не было. Затем вернулся с корзиной. Поставил на стол тарелку с копченой рыбой. Бутылку красного вина. Пару луковиц. Пока граф жадно поглощал кушанье, проговорил:

– Взяли только необходимое.

– Кто? – поинтересовался Андрей.

– Я говорю, царевич с денщиком ушли налегке. Взяли только необходимое

Майор посмотрел на капитана.

– Может ты, Всеволод, что-то слышал.

– Ничего не слышал, господин майор, – проговорил Шипицын.

– Не поверю. Не бывает такого, чтобы все происходило в тишине.

Капитан на секунду задумался, сначала взглянул на бывшего коменданта (не понимая какими судьбами тот оказался в Риге), затем на Шредера.

– Мне послышалось – Паткуль.

– Паткуль? – Переспросил Золотарев.

– Так точно.

С лифляндцем Андрей был знаком. Неожиданно он припомнил, что тот был несколько лет назад предан польским королем и выдан шведам. Вот что с ним стало эстонец не знал. То, что царевич связан с Паткулем, говорило о том, что тот скорее всего все еще жив.

– Как ты думаешь Христофор, – проговорил он, отложив в сторону лук, – Петр изменит свое отношение к сыну, если тот докажет ему, что уже стал взрослым?

– Ну, не знаю. Вполне возможно, что и да.

– Вот! – воскликнул граф. – Паткуль сейчас томится в какой-то шведской тюрьме…

– В крепости Кенигштейн, – подсказал капитан.

– А ты откуда знаешь?

– Я слышал, кроме фамилии Паткуль и название крепости. Да вот только не придал этому значения.

– И что бы ты сделал? – спросил майор, – Они ведь все равно убежали бы.

– Убежали, – согласился граф. – Кажется мне, что мы должны отыскать их. Ну, и возглавить спасение лифляндца.

– Возглавить? – хором спросили офицеры.

– Вот именно возглавить.

Золотарев рассказал свою задумку. Изменить планы царевича не удастся. Если даже они перехватят его, то нет гарантии, что Алексей не предпримет второй попытки убежать. Не будешь же его в цепи заковывать, чтобы в Англию доставить.

А тут попытаться вытащить Паткуля. Как бы ни сложилась операция, успешно или нет, отправиться в какой-нибудь порт одной из германских земель, а уж оттуда с чистой совестью заставить Алексея ехать в Англию.