Оказавшись по другую сторону старых городских стен, машина остановилась в небольшой лесопосадке. Увидев в руке мужчины шприц, Катерина закричала. Рыжая велела ей успокоиться, и тогда мужчина вонзил в руку Катерины тонкую длинную иглу. Это было последнее, что она помнила.

Ночь сейчас или день? Она не знала: чудесные часы, которые бабушка с дедушкой подарили ей на день рождения, исчезли, так же как и мобильный телефон и другие личные вещи. В голове у Катерины гудело, и ей явно не помешала бы таблетка аспирина. Но это было еще не самое худшее. Самое худшее было то, что она боялась. Здесь не было окон, но дверь была – из коричневого дерева, старая и потертая. Но это не важно. Главное – узнать, заперта она или нет.

Не сводя глаз с двери, Катерина поднялась с матраса. Ее качало. Голова у нее немного кружилась – наверное, это, как и боль, было последствием наркоза. Она подошла к двери, и на долгое мгновение ее правая рука зависла над ручкой, которая выглядела странно массивной и ржавой. Девочка сделала глубокий вдох, затем выдох, потом набралась смелости и нажала на ручку. Однако оказалось, что дверь заперта.

Не отпуская ручку, Катерина затрясла дверь, но это ничего не изменило. Смирившись, она остановилась. Ее поймали, и вряд ли она сможет освободиться собственными силами. Если она не хочет умереть от голода и жажды, ей придется отдаться на милость тех, из-за кого она здесь оказалась.

Она закричала так громко, как будто ее жизни грозила опасность. И, вероятно, мелькнуло у нее в голове, именно так оно и было.

Пауль поспешно схватил кожаную куртку и выбежал из маленькой комнаты в жилой части Генеральной курии. Он даже не помолился сегодня утром. После волнующего вчерашнего дня ему захотелось поспать подольше, но телефонный звонок нарушил его планы. Это была Клаудия Бианки. «У нас есть еще один труп. Немедленно отправляйтесь на Виале Ватикано, лучше всего пешком!»

Не успел Пауль окончательно проснуться и расспросить ее о подробностях, как комиссар уже повесила трубку. Он быстро принял душ и торопливо оделся, не обращая внимания на мучившую его боль под ложечкой. Ужин, которым угостил его Дэвид Финчер, был превосходным, но, как оказалось, чересчур обильным. Пауль рассердился на себя за то, что не сдержался и съел все, но он очень проголодался после долгого и тяжелого дня. Кроме того, хорошая еда и изысканная атмосфера в ресторане «Колумба» предоставили ему желанную возможность отвлечься от мучительных мыслей и скорби. Уже собираясь выйти из здания, он услышал за спиной хорошо ему известный, суровый голос:

– Доброе утро, Пауль. Так рано, а уже в дороге?

Он обернулся и увидел перед собой генерального секретаря, который выглядел свежим и отдохнувшим. Неужели этому человеку вообще не нужен сон?

– Доброе утро, отец Финчер. Я тороплюсь. Мне звонили из полиции. Они обнаружили еще один труп, по-видимому, совсем близко отсюда.

– Где?

– Commissario Бианки попросила меня прийти на Виале Ватикане.

– Кого убили?

– Больше мне ничего не известно. – Пауль с трудом подавил зевок. – Извините, я еще не совсем проснулся.

– Но вы, по крайней мере, спокойно спали или вас снова мучили кошмары?

Пауль попытался вспомнить, что ему снилось.

– Я не видел никаких убийств, если вы об этом, и я рад. Впрочем, сон мне снился, разумеется, и довольно странный. Может, поговорим об этом позже?

– Обязательно поговорим. И сообщите мне, как только узнаете, что произошло на Виале Ватикано. Может, нам удастся встретиться в середине дня – перекусить и заодно обсудить случившееся.

Пауль пообещал связаться с ним и покинул Генеральную курию. В районе Борго Санто-Спирито на него подул прохладный, резкий ветер. Однако неблагоприятная погода не являлась помехой для туристов, и уж точно не в Риме. В том месте, где Виа делла Кончилиационе вливалась в Пьяцца Сан-Пьетро, Паулю пришлось пробиваться сквозь англоговорящую толпу, которая собралась вокруг бело-зеленого туристического автобуса и зачарованно слушала экскурсовода с обесцвеченными волосами.

Оставив за спиной жадных до информации туристов, Пауль разрешил себе полюбоваться открытым пространством, Пьяцца Сан-Пьетро, созданной Бернини триста пятьдесят лет назад напротив собора Сан-Пьетро с могучим куполом, венчавшим его подобно короне. Впрочем, купол и был короной – ведь он короновал апостола Петра. Микеланджело возвел купол прямо над могилой Петра. Строго говоря, Сан-Пьетро в Ватикане не был ни собором, ни епископской церковью, а был церковью Гроба Петрова. На ум Паулю невольно пришли последние слова отца Анфузо: «Петр…»

За прошедшие двадцать часов он снова и снова задумывался над этим оборвавшимся предложением, но так и не сумел понять, что Анфузо имел в виду.

Вид собора Сан-Пьетро этим утром не принес ему утешения. Наоборот: серое небо, бременем лежавшее над Ватиканом, придавало огромному храму нечто зловещее, угрожающее. Пауль даже подумал, что буквально на физическом уровне чувствовал опасность, исходящую от собора.

Он ускорил шаг и почувствовал облегчение, когда прошел через Пассетто и оставил за спиной колоннады Пьяцца Сан-Пьетро. Пройдя по Виа ди Порта-Анжелика и мимо музея Ватикана, Пауль оказался на Виале Ватикано, которая вела вверх по холму. Скоро он понял, почему Клаудия Бианки попросила его прийти пешком. Часть улицы ближе к вершине холма, где у края дороги со стороны Ватикана было слишком мало места для парковки, была заблокирована римской полицией.

Рассерженные водители отчаянно искали выход из тупика, в который они неожиданно попали. Возле одной из парковок стояли несколько патрульных машин, а полицейские в форме перекрыли весь район. Один из них преградил Паулю дорогу.

– Сюда нельзя, signore.

Пауль слишком устал, чтобы вступать в пререкания, и потому ответил без намека на вежливость:

– Меня хочет видеть commissario Бианки. Я Пауль Кадрель. Человек в форме о чем-то переговорил с коллегой – вероятно, начальником, – после чего разрешил Паулю пройти.

Оказавшись на территории стоянки, он обратил внимание на маленькую машину городской санитарной службы, на погрузочной площадке которой находился открытый мусорный контейнер.

Клаудия Бианки, стоявшая на склоне возле границы с государством Ватикан, увидела Пауля и кивнула. При этом она даже улыбнулась ему. Может, она уже привыкла к неофициальному сотруднику, которого навязал ей начальник полиции? Ветер играл с ее темно-русыми волосами, придавая ей дерзкий вид. Однако в чертах ее лица читалась скрытая уязвимость, пробудившая в Пауле желание ее защитить. Клаудия не относилась к тому типу женщин, фотографии которых красовались на обложках модных журналов, но именно это и очаровывало Пауля. Она была женщиной из плоти и крови и определенно могла бы рассказать что-нибудь интересное, если бы выдался случай, выходящий за рамки полицейского расследования.