Спустя десять минут – то бишь еще в километре от деревни – след внезапно оборвался. Полуянов недоуменно притормозил. Как это может быть? Слева – поле, справа – рощица. Негустая, с облетевшими деревьями. Квадрик свернул на бездорожье?

Дима сделал несколько шагов назад. Присел на корточки. Он, безусловно, не эксперт, но сначала – судя по отметинам шин – водитель резко тормозил. Потом, после небольшого заноса, остановился. И в неудобном месте, с горочки, вдруг решил ехать через лес.

Зачем?

Полуянов не колебался ни секунды – двинулся по следу. Немедленно продавил весом тела слабенький совсем лед, черпанул кроссовками липкую грязь, чертыхнулся. Зачем квадрик сюда понесло? И без того еле видимая тропа становилась все непролазнее. Дикая малина и ещё какие-то неведомые колючки тянули к Диме свои кровожадные лапы.

Полуянов вспомнил о двух кавказцах – Петр недавно жаловался, что те опять здесь бродят. Это их, что ли, квадрик? Но в чем смысл странной поездки – сначала по дороге, потом по глухому лесу?

Ответ он узнал еще через пару метров.

Сначала остро запахло свежесломанным деревом. Дальше увидел: вот он, квадроцикл. Весь передок разбит – снес немаленькую березу. А на сиденье, лицом вниз, недвижимо лежит мужчина.

– Твою мать, – пробормотал журналист.

Горло начало болеть с новой силой.

* * *

«Тело не трогать, место преступления не топтать». Полуянов тысячу раз в жизни слышал непреложную полицейскую истину и считал ее, безусловно, справедливой.

Но любопытство часто пересиливало здравый смысл.

И сейчас ему даже в голову не пришло дисциплинированно удалиться в сторонку и набрать 112.

Хотя бы потому, что здесь, в глухом лесу, сигнала сотовой связи банально не было. Ничего не оставалось, как провести первичный осмотр самому.

Хорошо, заботливая Надюшка когда-то давно сунула ему в карман ветровки перчатки. Дима ими сроду не пользовался, но сейчас пригодились. Натянул, осторожно приподнял мертвеца.

Абсолютно незнакомое лицо. Русское. Не маргинальное. Одет по-походному, но чисто выбрит, ногти аккуратно подстрижены. Тело холодное, но трупных пятен не видать. Совсем недавно погиб. Или убили?

Дима очень аккуратно осмотрел труп. Документов или бумажника не обнаружил. Пулевых или ножевых ранений не заметил. Но дальше Полуянов раздвинул волосы на голове покойного и нахмурился. Наверняка утверждать нельзя, но очень похожую рану он видел в Москве, у ночного клуба, когда один браток влепил другому по кумполу бейсбольной битой.

По телу прошел озноб, и то была не только простуда. Полуянов вдруг осознал, что он в этой дикой глуши абсолютно один. Преступники вряд ли ушли далеко. Увидят шевеление в лесу, услышат шум, вернутся – и ляжет он рядом с незнакомым мужчиной.

Дима очень быстро сделал пару снимков мертвеца. Выбрался на дорогу и припустил в направлении деревни.

* * *

Савелий Юрьевич заснуть так и не смог.

Провертелся до девяти утра и в отчаянии поднялся. Жена – дежурила, что ли, под дверью спальни? – вбежала, запричитала:

– Милый, ну прости!

Доктор буркнул:

– Будешь неделю будильник на три часа ночи ставить. И Федору звонить.

Супруга рассмеялась:

– Давай лучше в два ночи и в пять утра. Так эффективнее. Пошли завтракать?

Савелий Юрьевич выпил кофе, откушал яичницы с ветчиной, закусил гренками. Лениво спросил жену:

– Чем он тебя приворожил-то? Что будить согласилась?

Супруга округлила глаза:

– Сказал, что предсказатель не ошибся.

Главный врач хмыкнул. Взял телефон. Набрал психиатра, раздраженно прослушал очередного робота. Дальше позвонил на квартиру.

– Он на съемки поехал! В эту вашу, как ее, в Селютину! – радостным голосом сообщил старушечий голос.

Не зря говорят – здоровых психиатров в мире нет, все сами с придурью.

К счастью, в памяти телефона у Савелия Юрьевича имелся телефон Анастасии, шеф-редактора программы «Свадьба навылет». Приезжала однажды в городскую больницу с высоким давлением, он принял лично – с такими гостями надо дружить.

Номер московский, платить за междугородний звонок из своего кармана придется, но делать нечего.

– Анастасия Валерьевна? – строго произнес. – Савелий Юрьевич беспокоит. Главный врач Грибовска. У вас там все в норме?

Женщина холодно отозвалась:

– Не жалуемся.

– Никто не болеет?

– А вы можете «Скорую» подогнать? – ехидно поинтересовалась дама. – По вашим чудесным дорогам?

– Вертолет, если надо, пришлю, – веско произнес доктор.

Анастасия хмыкнула:

– Не надо пока, спасибо. У нас все в порядке.

Савелий Юрьевич принял непринужденный тон:

– К вам там мой коллега поехал. Федор Матвеевич. Не видали?

– Коллега? В смысле врач? А кто его вызывал? – строгим тоном поинтересовалась шеф-редактор.

– Нет-нет. Он просто так. Частным порядком. На съемки решил поглазеть.

– Вообще-то, чтобы глазеть, нужно у меня разрешения спрашивать, – заметила женщина.

– Так видели вы его?

– Я за зеваками не слежу. Вчера натуру снимали – никого посторонних не видела.

– Ну, тогда простите за беспокойство, – поспешил попрощаться Савелий Юрьевич.

В час дня Федор Матвеевич не появился.

А в два на связь вышел начальник полиции. И сообщил, что в полутора километрах от деревни Селютино нашли тело мужчины. Документов при нем не оказалось, но местный житель Петр уверенно опознал в покойном психиатра из Грибовска.

* * *

«Где Полуянов – там обязательно труп».

Надя раз пять повторила.

Дима не спорил. К невесте старался не приближаться – его то морозило, то в жар кидало. Похоже, температура все-таки поднялась.

Но, хотя и пытался прятаться, Митрофанова подозрительно спросила:

– А что ты румяный такой?

– Бегал. Обветрился.

– Рассказывай.

Ловко извернулась, дотронулась губами до виска и немедленно заквохтала:

– Да ты горячий!

И понеслось: чай, мед, градусник, таблетки. Заставила прополоскать горло, в носки насыпала сухой горчицы (откуда только взяла?) и уложила в постель.

Полуянов безропотно принял заботу. Глаза слипались, голова кружилась. Уже засыпая, пробормотал:

– Сама какую-нибудь профилактику выпей.

И вырубился.