— Его Божественный камень треснул?

— Да.

— Это какая-то ерунда.

— Что ты имеешь в виду?

— Я же видела Божественные камни. Старые, Носители которых давно умерли. И они не были треснутыми.

Я пожалела, что мне не пришло в голову спросить отца Никандра, принадлежали ли эти Камни Носителям, сделавшим что-то заметное во время Служения.

— Конечно, я не больно-то много знаю о Божественных камнях, но я точно знаю, что в тот день мой прапрадед спас деревню. Это был большой и важный отряд — судя по тому, что его вел анимаг. До того момента нелюди были просто легендой, их никогда не видели. Возможно, колодец Дамиана отложил нападение Инвьернов на очень долгий срок.

— Возможно. И Дамиан так и не узнал, что выполнил Служение.

— Именно.

Я кладу голову на плечо Умберто. Странно, что в присутствии этого юноши мне становится спокойно — ведь так никогда не бывало рядом с моим супругом. Рядом с Алехандро я была слишком ослеплена, чтобы чувствовать себя спокойной.

— Ты думаешь, я могу завершить Службу, даже не зная, как я это сделала?

— Да.

Но это не значит, что я не умру бессмысленно, подобно Дамиану, или что я не получу травму, как Гомер. Как свинью на убой.

— Знаешь, принцесса. — Умберто поднимает мое лицо, держа за подбородок. — Мой прадед, сын Дамиана, был одним из мужчин на холме в тот день. И если бы он погиб, здесь не было бы ни меня, ни Косме, ни Ренальдо, ни даже отца Алентина.

И внезапно я понимаю, почему Гомер спокойно принял свою рану. Я понимаю, почему гораздо лучше умереть, выполняя Служение, чем не выполнить его вовсе. Гораздо, гораздо лучше. Гомер и Дамиан не увидели плодов своего героизма. Их получили потомки. Тем же образом я могу никогда не собрать своих, если выполню Служение. Но это неважно, потому что Господь поместил Камень в мой живот не ради меня.

На следующий день я откладываю «Откровение» в пользу моего фаворита, «Войны прекрасной». Каждый абзац рождает новые вопросы. Я провожу целый день, бегая туда-сюда от манускрипта к раненым, кто до сих пор жив.

Отец Алентин говорит мне, что воины Инвьернов плохо обучены, но неисчислимы, как звезды на небе. Они стекают с заснеженных вершин Сьерра Сангре, ведомые анимагами, которые обладают амулетами огня. Хотя пять их воинов гибнут вместе всего с одним нашим, этого недостаточно. Когда анимаг вступает в битву, наши люди должны бежать или погибнуть.

— Но сколько их точно? — спрашиваю я. — Их армия где-то неподалеку? Они собираются выступать?

— Там две армии, — говорит он. — Одна — в нескольких днях пути верхом. Другая — гораздо дальше на север, в двух шагах от владений князя Тревиньо.

— Две армии, между которыми серьезное расстояние.

Он кивает, потирая обрубок своего плеча.

— Так сколько? — спрашиваю я снова.

— Тысячи, дитя мое. Как минимум, десять тысяч. И с каждым днем их становится все больше.

Две невероятно большие армии. Даже вместе взятые силы Джойи Д'Арена и Оровалле не сравнятся с ними.

— Одна обойдет пустыню с юга, — думаю я вслух. — Другая продолжит двигаться через джунгли к северу. Они соединятся под Бризадульче и зажмут владения с разных сторон. Огромные клещи.

— Я тоже так думаю. — Отец Алентин придвигается ближе. — Но я сомневаюсь, что Его Величество, да цветут орхидеи там, где ступает его нога, сможет вести войну на два фронта.

— Боюсь, вы правы.

Алехандро, не способный принимать решения, ни к чему не готов. Я смотрю на травмированное плечо священника. Осторожно спрашиваю его, не хочет ли он рассказать мне, как потерял руку. Слова звучат немного грубо, но я должна знать как можно больше.

— Стрела попала прямо в плечо, над локтем. Пока я добирался до укрытия, развилась болезнь. Я потерял сознание сразу после прибытия, а когда очнулся, руку уже отняли. — Он пожал плечами: — Рука за жизнь, не такая уж плохая сделка.

— То есть они используют стрелы. — Как и Заблудшие. — А чем еще они вооружены?

— С вопросами насчет оружия тебе лучше обратиться к Белену, дитя мое.

Я благодарю его и спешу прочь в поисках высокого юноши. Его я нахожу около хижины, где он выскабливает свежую овечью шкуру полукруглым лезвием, ручка которого идеально подходит к его ладони. Мы не очень много беседовали с момента прибытия в деревню, и я нервничаю, приближаясь к нему. Но он приветствует меня с большим теплом, чем я ожидала, и даже загорается интересом, когда я задаю ему вопрос.

— В основном они используют лук и стрелы, — говорит он. — Их луки гораздо больше наших. Высотой с человека или больше. Они не так метко стреляют, как наши лучники, но их стрелы летят дальше.

— Мы можем сделать похожее оружие?

— Нет. — Он смотрит поверх шкуры. — Для этого нам потребуется древесина. Много высоких деревьев с древесиной, твердеющей по мере высыхания.

— Чем еще они воюют?

— Копьями, у многих короткие мечи. Здесь у нас преимущество — длинные клинки. Хотя и в рукопашной встречаться мало радости.

Он поднимает рукав своей рубахи, отложив скребок. На обнаженном предплечье вздуваются четыре белых параллельных шрама. Я охаю.

— Похоже на следы от когтей. Очень больших.

Он снова берет скребок.

— Вряд ли у них есть когти. Скорее, перчатки с какими-то жесткими приспособлениями. Они дерутся, как животные. Как горные львы, но без их хитрости.

Я снова вспоминаю Заблудших. Желудок вздрагивает, когда я вспоминаю их хаотичную манеру атаковать, крадущуюся грацию, с которой они двигаются.

— Но оружие, которое тебе нужно найти, — говорит он, повторяя ритм фразы ударами гнутого ножа, — это амулет анимага. Они носят их на шее на тяжелых цепочках или кожаных шнурках. Что меня всегда удивляло, они никогда не используют их в первой части сражения — лишь немного спустя, когда амулет начинает светиться. Тогда свет выходит из амулета, чистый и горячий, быстрый, как стрела. Свет сжигает все, чего касается. — Он печально качает головой. — Мы выиграли несколько перестрелок с Инвьернами, даже когда их было больше нас. Но когда их ведет анимаг, мы проигрываем. Быстро и ужасно. Мы сразу отступаем, как только видим, что амулет начинает дымиться.

Я знаю, что должна узнать об анимагах больше; похоже, они являются залогом силы Инвьернов. Первое документальное упоминание о них — список лучника Хицедара. С тех пор они показывались нечасто, но если послушать Белена и Алентина, так столкнуться с колдуном Инвьернов обычное дело.

— Белен, я хочу знать как можно больше об анимагах. Что они едят? Во что одеваются? Чего они хотят? Может, кто-то проникал в их лагерь. Может, князь Тревиньо…

— Поговори с Косме.