Так вот вначале она очень живо на все это реагировала, даже собиралась встретиться с нами — представителями политических партий, которым Центризбирком препятствовал участвовать в выборах. Потом начала справляться о нашей политической ориентации, к какому направлению мы относимся — демократическому или патриотическому. И узнав, что к лагерю демократов-западников мы не относимся, она до встречи с нами как-то так и не добралась. На посылку нами документов, подтверждающих нашу позицию, она также не отреагировала.

Само собой разумеется, что все это никак не повлияло на признание западными наблюдателями и этих выборов свободными и демократическими.

С тех пор эта история повторялась каждые российские выборы, вплоть до перевыборов Путина в 2004 году. Максимум, на что хватало западных наблюдателей — это пожурить российские власти за неравный доступ кандидатов к средствам массовой информации. Видимо это должно было объяснить в глазах западного общественного мнения феерический, неестественный успех только что созданной партии власти, или кандидата-президента. Все доказательства явной и грубой фальсификации выборов пропускались ими мимо ушей и никак не отражались на очередном признании российских выборов свободными и демократическими.

Все это лишний раз демонстрирует то, в чем мы убедились еще в 1993 году. Демократический опыт у Запада,' безусловно, есть. Ему есть, с чем сравнивать, и, разумеется, его представители могут принять объективное решение о том, демократические в действительности выборы в России или нет.

Другая сторона этой медали в том, что для них важнее не установить некую абстрактную истину, а подыграть своим политическим интересам. Если какая-то политическая партия работает в направлении, выгодном тому или иному западному правительству, и оказывается как- то притесненной в период выборов, естественно, об этом будут трубить во все трубы и заявлять, что это угроза демократии. Если же, наоборот, результаты выборов, которые происходят в стране, устраивают западное сообщество именно с политической точки зрения, то какими бы отвратительными и фальсифицированными они ни были, они все равно будут признаны демократическими.

Проще говоря, если Путин и его администрация осуществляет курс, который в целом в интересах Запада, то любые выборы, которые будут происходить в России сейчас или в последующем, будут признаваться западным сообществом свободными и, несмотря на отдельные недочеты, соответствующими демократическим нормам. А если политический курс, например, Белоруссии с Лукашенко, западную администрацию не устраивает, то какими бы безупречными ни оказались там выборы, они все равно будут признаны несоответствующими демократическим нормам и, соответственно, расцениваться как несвободные, незаконные, какие угодно.

Иначе говоря, международные наблюдатели, несмотря на весь тот опыт демократии, который имеется у Запада, действуют не на основе этого опыта, а в интересах той политической системы, которой служат. Соответственно, то, что в их понимании идет на благо этой системы, заслуживает демократической оценки, а то, что не идет — нет. Причем под благом системы подразумеваются не какие-то общедемократические ценности — все это благообразные фразы для широкой публики — а совершенно конкретные и осязаемые преимущества, которые получают правящие круги западных стран. Происходит своеобразная торговля индульгенциями по средневековому образцу: мы вам — сертификат о демократии, вы нам — преференции, которые легко конвертируются в деньги. Впрочем, об этом еще пойдет речь ниже.

Поэтому сегодня международные наблюдатели на выборах — это чисто политическая игра, которая, к сожалению, ничего общего с демократическими ценностями не имеет. И поэтому оценку западных наблюдателей по тем или иным выборам можно спрогнозировать заранее с практически 100-процентной уверенностью, исходя из того, какой политический курс проводит руководство страны, в которую эти международные наблюдатели посылаются. Если этот политический курс соответствует интересам Запада, можно быть 100-процентно уверенностью, что по оценке международных наблюдателей выборы будут соответствующими всем демократическим нормам, если не соответствует, то нет. Во всяком случае, я не припоминаю случая, чтобы правительство страны шло западным курсом, а выборы в нем были оценены как недемократические. Даже в Ираке и Афганистане.

Отсюда вывод: на роль международных наблюдателей в разоблачении аферы российских выборов рассчитывать тоже не приходится.

Подводя итог, хочу сказать, что я назвал эту ситуацию «молчанием ягнят» отнюдь не для того, чтобы обыграть название известного фильма. Думаю, что каждый из рассмотренных выше фигурантов представляет себе, что он теряет, когда власть переходит от права к бесправию. И тем не менее они, как ягнята, молчат и обреченно смотрят волку в пасть, надеясь продлить момент, пока им еще позволено жевать свой клочок сена.

В предыдущей главе речь шла о международных наблюдателях, которые блюдут политические интересы Запада и в первую очередь его лидера — США, определяющих его политический курс. Отсюда логически следовал вывод, что фальсификации на выборах в России фактически санкционированы ими потому, что путинский режим их устраивает и работает в их стратегических интересах.

Естественно, у непредубежденного читателя может возникнуть вопрос, с какой это стати Путин работает на стратегические интересы США? Ведь еще не далее, чем в начале 2007 года он выговаривал НАТО за создание баз противоракетной обороны в Польше и Чехии и обещал принять адекватные ответные меры. И за ними дело не стало: уже в середине года было объявлено о том, что Россия может выйти из договора о ракетах средней и малой дальности в Европе, и теперь эти ракеты могут в России создаваться и быть направлены на создающиеся ракетные базы. Правда, вышли пока только из договора об обычных вооружениях, что не одно и то же. Но движение уже обозначено.

Кроме того, сама риторика Путина по этому вопросу становится уж такой патриотической, что большего и ожидать-то сложно. Какой контраст с тем же Ельциным, который объявил о том, что российские ракеты будут снабжены нулевым заданием, то есть, направлены в никуда! Получается, что Путин — самый большой защитник интересов России, который только возможен. О каких же интересах США здесь может идти речь?

Давайте попробуем с этим вопросом разобраться. Будем руководствоваться знаменитым изречением Мао Цзэдуна, который когда-то во время советско-китайского конфликта сказал крылатую фразу, которая потом стала произноситься многими в самых разных контекстах: мы будем судить о действиях Кремля не по его словам, а по его делам. Вот и мы давайте будем судить о реальных действиях Путина, и в чьих интересах он так поступает, исходя из его дел.

Начну с того, что ельцинское заявление о том, что российские ракеты будут снабжены нулевым пилотным заданием и ни на кого, дескать, не будут нацелены, — это чистой воды блеф. Это понятно абсолютно каждому, кто знаком с ракетной техникой, как у нас, так и на Западе. Потому что полетное задание в современную ракету может вводиться за секунды. И соответственно, тот компьютер, который ею руководит, будет направлять ее либо в одну, либо в другую сторону. Поэтому вопрос о нулевом пилотном задании означает только то, что даже если эта ракета не направлена в какую-то конкретную точку, то она будет направлена в любую точку в любой момент. Поэтому это нулевое задание не более чем пропагандистский ход. Именно так его на Западе и оценили.