Мы атаковали танки, автоколонны с бензином и боеприпасами, пехоту и кавалерию, используя бомбы и пулеметы. Атаки проводились с высоты от 10 до 150 метров, так как погода была кошмарной.

Я летал в составе противотанковой эскадрильи на «Штуке», вооруженной 37-мм пушкой, и охотился за танками с минимальной высоты. Вскоре все самолеты этой эскадрильи оказались прикованы к земле, так как я менял поврежденный самолет на целый, а их было не слишком много. Чтобы перевооружить и заправить целую эскадрилью, требуется много времени, поэтому я очень часто приказывал заправить в первую очередь мой самолет и самолет ведомого, после чего мы поднимались в воздух вдвоем. Наших истребителей почти не было видно. Русские имели колоссальное численное превосходство. Мне было очень трудно маневрировать в воздушных боях, так как я мог пользоваться только рукояткой управления, но не педалями. Однако до сих пор мой самолет получал повреждения только от огня зениток, зато почти в каждом вылете. Впрочем, и этого было достаточно. Последний вылет мне пришлось совершить на обычном пикировщике, вооруженном бомбами и 20-мм пушками. Это оружие не могло пробить довольно толстую броню танков. Судя по всему, русские просто не верили, что мы совершим вылет так поздно. Нашей единственной задачей была разведка: обнаружить места сосредоточения вражеских войск и прояснить для себя общую ситуацию, что было исключительно важно для планирования завтрашних операций. Мы летели вдоль двух дорог, ведущих на север к Балте. Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Огромные клубы дыма поднимались над пылающей деревней Фалешти. Может быть, там находились румыны. Я отделился от строя и пролетел низко над деревней. Меня встретил плотный зенитный огонь. Я увидел большую группу танков, за которой следовала огромная колонна грузовиков и мотопехоты. Танки, как ни странно, несли на броне по 2–3 бочки с бензином. Так как уже гасли последние лучи заката, русские совершенно не ожидали нашего появления. Они готовились к ночному маршу. Противник намеревался глубоко прорваться на румынскую территорию, захватить нефтяные месторождения и отрезать все южное крыло нашего фронта. Русские хотели использовать в качестве прикрытия темноту, так как не могли двигаться днем под атаками наших пикировщиков. Это объясняло и появление бочек с топливом на танках: в случае необходимости они могли продолжать наступление, не дожидаясь подхода бензовозов. Русские проводили крупную операцию, и войска уже начали движение. Я видел все это совершенно ясно. Только мы видели эту страшную угрозу нашим войскам, и вся ответственность лежала на нас. Я отдал по радио несколько приказов.

«Атаковать только самые важные цели».

«Бомбы сбрасывать по одной».

«Продолжать атаки с бреющего полета до полного израсходования боеприпасов».

«Стрелкам также обстреливать автомобили».

Я сбросил свои бомбы и начал охотиться за танками, используя 20-мм пушку. В другой обстановке это было бы пустым расходованием боеприпасов, так как танк неуязвим для пушки такого калибра. Но сегодня, когда иваны были навьючены бочками с бензином, игра приняла иной оборот. После первых бомб русская колонна ненадолго замерла, но потом попыталась возобновить движение, прикрываясь сильным зенитным огнем. Но мы не позволили остановить себя. Только теперь русские осознали, что находятся на краю гибели. Они в панике бросились с дороги, машины расползались по полю в разные стороны, выписывая зигзаги и петли, чтобы увернуться от нашего огня. Каждый раз, когда я стрелял, зажигательные пули попадали в бочку с топливом. Очевидно, бочки подтекали, и несколько танков, стоящих в черной тени холма, взорвались, выбрасывая ослепительные фонтаны огня. Когда танковые снаряды взрывались в воздухе, это походило на горящую римскую свечу. А если в танке оказывался большой запас сигнальных ракет, ночное небо освещали причудливые разноцветные вспышки.

Каждый раз, когда я выходил в атаку, я напоминал себе, что вся ответственность лежит на нас, и надеялся, что атака будет успешной. Какая удача, что мы заметили эту колонну именно сегодня! У меня кончились боеприпасы. Хотя я уничтожил 5 танков, внизу еще оставались несколько стальных чудовищ, некоторые из них продолжали двигаться. Нужно было что-то придумать, чтобы покончить и с ними.

Я отдал приказ командиру 7-й эскадрильи:

«Ханнелора 7–1, когда кончатся боеприпасы, вы поведете группу домой».

А сам я вместе со своим ведомым на максимальной скорости немедленно помчался на аэродром. У нас еще было достаточно бензина, но кончились боеприпасы. Сумерки быстро сгущались. На мой взгляд, механики работали ужасно медленно, хотя на самом деле парни старались изо всех сил, чтобы поскорее подвесить бомбы и зарядить пушки. Я подгонял их, рассказав, что происходит. Они стали работать еще быстрее, чтобы мы успели помочь находящимся в воздухе товарищам. Уже через 10 минут мы снова взлетели. По дороге мы встретили возвращающуюся группу. Они подходили к аэродрому и уже включили полетные огни. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем мы снова появились над целью. Пылающие танки и грузовики были видны издалека. Боеприпасы продолжали рваться, освещая поле боя призрачным мерцающим светом. Видимость из плохой стала очень плохой. Я летел на север, держась над самой дорогой, когда увидел двух стальных монстров, ползущих в том же направлении. Вероятно, они пытались предупредить арьергард. Я заложил вираж и атаковал их. Танки можно было различить, только снизившись к самой земле. Подбить их оказалось нелегко, как, впрочем, и все остальные. Однако они тоже несли бочки с бензином, и я сумел взорвать их обоих, хотя израсходовал при этом все боеприпасы. Если считать эту пару, то за день я уничтожил 17 танков. Моя группа уничтожила примерно столько же, а всего за этот день иваны потеряли около 30 танков. Да, для них денек выдался черным. Ночью мы спали в Яссах, что называется, мертвым сном, так как теперь были уверены в своей безопасности. А насколько велика инерция русского наступления, мы узнаем завтра. Последнюю посадку мы совершили уже в полной темноте. Теперь, когда лихорадка боя улетучилась, я снова начал ощущать боль. Но командир эскадры и командир пехотного корпуса хотели знать в деталях, что происходит. В результате почти половину ночи мне пришлось просидеть у телефона.

* * *

Задача на завтрашний день была совершенно очевидной: довершить разгром вражеских сил, начатый сегодня.

Мы взлетели очень рано, чтобы прибыть на место уже к рассвету. Мы были уверены, что иван сполна использует предоставленную ему передышку. Над аэродромом зона плохой погоды, нижняя кромка облачности находится на высоте 100–120 метров. Еще раз Св. Петр помогает противнику. Окружающие аэродром холмы не видны вообще, а потому мы можем лететь только по долинам. Интересно, что там приготовили для нас сегодня? Мы пролетаем Фалешти. Кругом все усеяно обломками, оставшимися после наших вчерашних атак. Прямо на юг от Балты мы замечаем колонну танков и автомобилей. Нас ожидает «теплая» встреча — вражеские зенитки и истребители наготове. Да, вчера мы их здорово обманули, так как отработали почти без помех. Я стараюсь не думать о том, что сегодня, может быть, снова придется совершать вынужденную посадку. Мы атакуем непрерывно. Во время каждого вылета нам приходится вести воздушный бой, не имея истребительного прикрытия. В этом секторе фронта Люфтваффе практически не имеют никаких истребительных частей. Вдобавок нам постоянно приходится бороться с плохой погодой. Хотя мы старались держаться как можно ниже над землей, без потерь не обошлось. Но мы продолжали атаки, так как ситуация сложилась чрезвычайная, и в наших собственных интересах было не ослаблять давление. Если мы не будем постоянно находиться в воздухе, пройдет совсем немного времени, и иваны захватят наш аэродром. К моему глубокому сожалению, во время этих тяжелых вылетов со мной уже не было Хенчеля. Этот опытнейший стрелок и отважный солдат мог сделать день гораздо более легким для меня. Сегодня мне пришлось летать с фельдфебелем Ротманном в качестве стрелка. Он хороший парень, однако ему не хватает опыта. Мы любили летать с ним, так как в группе ходила поговорка: «Если кто сегодня и вернется назад, то можете биться об заклад, что это старина Ротманн». Когда вечером полеты завершились, меня по-прежнему сжигало нетерпение, и мы вместе с лейтенантом Фишером взлетели еще раз. Мы охотились за танками на окраинах Балты. Мы должны были встретиться с нашими истребителями прямо над целью. Мы летели над самой землей. Погода стала еще хуже, и видимость сократилась до 800 метров. Когда мы подлетали к городу, я начал высматривать наши истребители. Истребители действительно были на месте, только не наши, а русские.