Потому что, когда я начну, я не остановлюсь до тех пор, пока тебе не надоест.

Моя реакция была интуитивной.

Его обещание впиталось в мою кожу, проникая сквозь кости и захватывая мое сердце, внутренности и легкие, пока не воспламенило меня. Я так сильно этого хотела.

К сожалению, теперь я стала мудрее.

— Уверена, что ты правда в это веришь, Лорен, но я уже играла в эту игру и проиграла все, — сказала я, говоря на языке, понятном любителю азартных игр. — Ты уже ненавидишь меня, хотя я и не давала тебе повода. Если мы переспим, у тебя он наконец-то будет.

Он долго смотрел на меня сверху вниз, обдумывая мои слова, прежде чем отмахнулся от них:

— Испытай меня.

Разочарованный звук сорвался с моих губ:

— Я не могу, Лорен. Ты забыл, что мы работаем вместе? Это слишком грязно.

— Секс обычно таков. Со мной так определенно и будет, — я не ответила. Когда стало ясно, что я не попадусь на его удочку, он вздохнул и выпрямился, прежде чем сделать шаг назад. — Жди здесь.

Я осталась на месте, как он мне сказал, что было легко, так как прямо сейчас я не доверяла своим ногам. Мне нужно было найти ванную, чтобы привести себя в порядок. Снять стринги было невозможно, из-за моего решения надеть это платье. Но это не имело значения, потому что Лорен вернулся через несколько мгновений.

— Пойдем.

Он едва взглянул на меня, прежде чем пойти по коридору и эффективно закончить то, что, как я все еще утверждала, не было свиданием. Я также поняла, что это был второй раз за день, когда я отказала ему. Я отказывалась испытывать вину, так как знала, что поступаю правильно.

Разочарование? Его я себе позволила.

ДВАДЦАТЬ

Если Лорен и Брэкстон намеревались скрыть то, что произошло между ними, то они дерьмово с этим справились. Начнем с того, что было трудно игнорировать их необъяснимое исчезновение лишь для того, чтобы вернуться несколько часов спустя. Вместе. Я все еще был одержим видением, которое Брэкстон воплотила в том платье с блестками, и тем, надела ли она его специально для Лорена.

Хьюстон все еще вцеплялся им в глотки, хотя прошло уже два дня. Он знал, что они тоже замышляли что-то нехорошее, но что его бесило, так это осознание того, что он ничего не мог с этим поделать.

Конечно, единственным, кто казался нам виновным, был наш гитарист. Лорен, как обычно, просто проигнорировал проблемы, которые он вызвал, и холодно относился к Брэкс.

Это был вечер пятницы в Вегасе, и мы были за кулисами «Ти-Мобайл Арена». Брэкстон уже выглядела измученной, несмотря на то, что вечер только начинался. Я не был уверен, сколько она проспала. Наши первые две ночи в автобусе были напряженными, и лучше не становилось. Брэкстон ходила вокруг нас на цыпочках, а мы вокруг нее.

— Ты в порядке? — я спросил ее, когда Хьюстон закончил ругать ее за то, что она исчезла сегодня утром, на этот раз одна, но без охраны. Она сидела одна на диване, сбросив каблуки, и с гримасой недовольства растирала свои маленькие ступни.

— Просто потрясающе, — проворчала она, не поднимая глаз.

Связь между моим мозгом и телом прервалась достаточно надолго, чтобы я успел взять ступню, которую она растирала, в свои ладони и надавить на подушечку ее стопы. И я с болью осознавал тот факт, что это не осталось незамеченным.

Краем глаза я увидел, как Лорен умчался прочь, ворвавшись в дверь с надписью «Выход воспрещен» и включив сигнализацию. К счастью, один из сотрудников заведения подбежал мгновение спустя и быстро перезагрузил систему безопасности.

— Так нормально? — спросил я ее, как только возобновился обычный хаос. Я так нервничал, что можно было подумать, будто я пальцами теребил ее киску, вместо того чтобы растирать ей ноги. Мягко улыбнувшись, Брэкстон кивнула, прежде чем закрыть глаза и откинуть голову на спинку дивана. — Итак, не знаю, что произошло после того, как вы с Ло исчезли, — начал я, массируя свод ее стопы, — и я не хочу знать, — правда лишь отчасти. — Что бы ни случилось, мой непрошеный совет — выбрось это из головы. По крайней мере, до окончания шоу. Это не те демоны, которых ты хотела бы видеть рядом с собой.

Ее глаза открылись, и я мог сказать, что она раздумывала, стоит ли довериться мне.

Это исторический момент, когда парни, слишком эмоционально доступные, оказываются во френдзоне. Мы становимся плечом, на которое можно опереться, и ничем более.

Тебя это не волнует.

И тогда я сказал себе поверить в это, как в Евангелие.

— К этому когда-нибудь привыкаешь?

Когда я просто уставился на нее в ответ, она жестом указала на сцену. Я немного послушал, как закончила наша вступительная группа, а затем переключился на другую ногу. Я не хотел знать, что означало то, что она решила сохранить что бы не произошло между ней и Лореном, в тайне от меня. Вместо этого я сосредоточился на облегчении боли в ее ногах и проигнорировал боль в своей груди.

— Облажаться — неизбежно. Неважно, насколько ты будешь хороша, ты навсегда останешься человеком. Только когда облажаешься в первый раз и поймешь, что конца света не наступило, ты перестанешь беспокоиться о последующих ошибках. Ты хороша в том, что делаешь, Брэкстон. У тебя есть дар, и это то, чего несколько плохих шоу и кровожадные критики никогда не смогут у тебя отнять.

— Подожди, — сказала она, заставив меня остановиться. — У меня есть критики? Уже?

— Это то, что ты услышала?

— Я же человек, помнишь? — мило бросила она мне в ответ.

— Итак, предполагаю, что в последнее время тебя не было в Твиттере.

— Нет, — она вздрогнула, а затем скорчила гримасу. — Захочу ли я это видеть?

— Нет.

Я видел любопытство, горящее в ее карих глазах, и знал, что в тот момент, когда я повернусь к ней спиной, она окажется в центре дерьмовой бури. Мы были в нескольких шагах от нашего четвертого концерта, и Брэкстон была просто великолепна. Она не достигла уровня Кэлвина, но становилось ясно, что она его превзойдет.

Однако этого было недостаточно.

В настоящее время ее разрывали на части со всех уголков земли, и пока я не выпустил кота из мешка, она не обращала на это внимания. Как бы тихо это ни было, именно из-за критиков Хьюстон выходил из себя всякий раз, когда Брэкстон исчезала из поля