Ярче других в памяти осталась последняя операция – в окрестностях селений Итум-Кале и Хаскалой. Операция, в ходе которой он лишился нескольких хороших и надежных товарищей…

* * *

Свернув с асфальта, БТР резво пробежал пару километров по пыльной грунтовке. Затем взревел движками, натужно преодолевая подъем. На броне расположилась небольшая группа спецназовцев под командованием капитана Кармазина. Помимо командира, в группе имелся снайпер, пулеметчик, подрывник, радист и несколько стрелков. Все в летнем камуфляже, с РД, оружием и тройным боекомплектом.

Формяжка у всех доработанная – Кармазин никогда не запрещал своим бойцам подгонять обмундирование по размеру и по привычке. Удобнее носить на голове бандану вместо кепаря с козырьком – пожалуйста. Жарковато топать по горам в плотных штанах камуфляжки – перешей или сделай пяток отверстий для вентиляции.

Та же картина была и с оружием. Он не видел ничего плохого в том, что люди хотели лучше выполнять свою работу; у самого обвес во многом был похож на тот, который военная промышленность готовилась официально поставлять Министерству обороны не раньше четвертого тысячелетия.

То же касалось и покраски. Давно известно, что цвет и характерные очертания оружия – один из главных демаскирующих признаков. Поэтому в приличных разведывательных подразделениях оружие было принято маскировать. Наматывание маскировочной ленты влекло негативные моменты: она быстро намокала, задерживала грязь, начинала тлеть и даже гореть при интенсивной стрельбе. Ну и сам процесс маскировки различными лентами был делом канительным, ведь подвижные части обматывать нельзя.

В иностранных спецподразделениях уже давно применяется маскировочная покраска вооружения. У нас же покраска, к сожалению, была разрешена лишь в считаных отрядах, а в большинстве других применяется, но вдали от глаз высокого начальства. Вот и приходится по прибытии из полей, лесов и гор все снимать растворителем и возвращать оружию его искомый черный цвет…

Денек выдался жарким, солнечным и безветренным.

«В такую погоду неплохо бы поваляться на пляже, – вздыхал Кармазин, машинально поглядывая на придорожные кусты. – Скорее бы отпуск. Мотану в родной Новорубинск, встречусь с друзьями, организую рыбалку на волжских островах…»

Наконец «бэтээр» подполз к подножию высокого холма. Далее ехать было невозможно – склон покрывала хоть и реденькая, но все-таки непроходимая для него растительность.

Тяжелая машина остановилась; из открытого люка высунулась голова водителя.

– Ждите нас здесь, – спрыгнув с брони, приказал капитан. И, обращаясь к своим бойцам, уточнил задачу: – Парни, нам приказано выследить отходящих за кордон боевиков и по возможности взять пару человек живыми. Идем скрытно до перевала и устраиваем там засаду.

Поправляя амуницию, прапорщик Валерий Корниенко припомнил:

– Год назад я побывал на том перевале. Там когда-то располагалось горное селение, а сейчас от него остались одни развалины.

– Ты это к чему?

– А к тому, что засаду удобнее всего организовать в этих развалинах.

– Так и сделаем. Валера, пойдешь со мной впереди, – кивнул капитан. – Старший лейтенант Трунилов ведет остальных на дистанции пятьдесят метров.

– Понял, командир.

Пара дозорных осторожно двинулась вверх по склону. Дождавшись, когда те удалятся на обозначенное расстояние, сержант подал знак, и хорошо обученные лесной войне бойцы беззвучно отправились следом.

Открытый всем ветрам пролесок из куцей выгоревшей на солнце растительности обойти было невозможно – это был единственный путь к пограничному перевалу. Сложность состояла в том, что поперек пролеска с запада на восток тянулась абсолютно лысая просека шириной метров триста. Дойдя до нее, Станислав приказал группе остановиться и принялся внимательно изучать открытую местность.

Спустя несколько минут он чертыхнулся, вышел из-за спасительной «зеленки» и знаком приказал Родимову продолжить движение. Прапорщик осторожно последовал за ним. Боевики вполне могли понаставить растяжек или же простеньких противопехотных мин, посему глазеть приходилось не только вперед, но и под ноги.

Вскоре капитан обернулся и проверил, соблюдает ли установленную дистанцию Трунилов, ведя основную группу. Старлей как всегда был исполнителен и аккуратен. А когда Кармазин ускорил шаг и снова повернул голову вперед, взор внезапно выхватил подозрительную деталь – под двумя кривыми дубами, что метрах в двухстах отбрасывали на светло-коричневую почву негустую, прозрачную тень, обозначилось слабое движение.

Он тут же опустился на колено и вскинул автомат. Но подоспевший Корниенко, положил руку на цевье и тихо сказал:

– Альпийский тетерев. Я его полминуты назад заприметил.

Группа двинулась дальше…

До начала операции бойцы успели неплохо отдохнуть: помылись в баньке, выспались. Свежесть сил позволила достаточно быстро преодолеть дистанцию, разделявшую точку высадки с «бэтээра» и перевал.

Увидев за лесистым пригорком останки ближайшего дома, Кармазин подозвал группу и сказал:

– Рассредоточиваемся по «зеленке». Десять минут отдыхаем и наблюдаем за развалинами…

На перевале не было ни души. За означенное командиром время в развалинах и около них не шевельнулся ни один куст, не промелькнула ни одна тень.

– Тихо, как на кладбище, – поглядывая в бинокль, жевал сухую травинку Корниенко. – И тревожно. Будто нас кто-то здесь поджидает.

– Да, обманчивая тишина, – согласился капитан.

На севере небольшой республики все еще были слышны отголоски войны, а на юге – у грузинской границы – действительно было очень тихо.

– Валера, надо бы идти, – кивнул Станислав на ощетинившиеся черными оконными проемами останки каменного здания.

Будучи по специальности снайпером, Валера Корниенко всегда отличался повышенной аккуратностью и бдительностью.

– Понял, командир, – ответил прапорщик. – Предлагаю так: иду первым и осматриваю почву, ты чуть позади и смотришь по сторонам. Остальные ждут нашего сигнала.

– Годится.

Пара отправилась к развалинам…

Российская Федерация; Новорубинск – село Ронино

Наше время

Повернув с хорошей трассы на Ронино, старенький «Форд» ехал по неважному асфальту с чередой пестрящих выбоин. Справа зеленел густой лес, слева изредка мелькали посадки.

– Ну и дорожка! – ворчал, прыгая на сиденье Павел.

– В России две особенности – дураки и дороги, – посмеивался в ответ Кармазин. – Без них мы стали бы заурядной европейской страной.

Навстречу то и дело попадались медленно плывущие грузовики.

– Уже третий, – проводил взглядом очередной автомобиль Болотов.