она успела рассказать Дженне. – Наверняка у него была моя фотография.

– Ты кого-нибудь видела вместе с ним? На пассажирском сиденье?

Оливия задумывается, пытаясь вспомнить. Все происходило так давно… Но она уверена, что мужчина был один в машине.

– Он был один. Я уверена.

Был ли Ральф там же, где-то поблизости? Или это совпадение?

– Мне жаль, что я не могу вспомнить больше никаких деталей. – Оливия возвращает фото.

– Пожалуйста, если вспомнишь что-то, дай мне знать. Завтра увидимся.

– Спасибо, что подвез, – говорит она, выходит из машины и следит за тем, как Дейл трогается с места.

Мейн-стрит пустынна, хотя всего четверть восьмого. На фоне холодного темного неба поблескивают красным и серебристым светом рождественские украшения. Оливия засовывает руки в карманы желтого плаща и направляется в сторону дома. Когда она проходит мимо пиццерии, то замечает, что там заняты несколько столиков. За одним – какая-то незнакомая молодая пара, а за другим – родители Салли. Свет из окна немного освещает тротуар. Оливия прижимает подбородок к груди и старается быстрее пройти мимо, чтобы они ее не заметили. Неподалеку находится квартира Уэзли, но она ускоряет шаг, чтобы как можно быстрее оказаться дома. Надо было разрешить Дейлу довезти ее, но она больше не могла находиться с ним в одной машине. Оливия поворачивает налево, мимо «Ворона» – даже там сегодня тихо. Дома здесь заканчиваются, начинается загородный пейзаж. Ей кажется или правда сзади слышны чьи-то шаги? Она не подумала о том, как страшно будет идти одной в темноте, несмотря на довольно ранний час. Еще даже нет половины восьмого. Ей казалось, что отсюда до конюшен совсем недалеко, но она отвыкла ходить в темное время суток. Не подумала, как страшно будет давить лес с обеих сторон, нервировать темнота – уличных фонарей здесь мало. Эхо собственных шагов звучит так, будто кто-то идет сзади.

Нет, это не плод ее воображения! Стук сердца отдается в ушах, но он не в состоянии заглушить тяжелые приближающиеся шаги.

Если с ней сегодня, в двадцатую годовщину аварии, что-то случится, в этом будет определенная закономерность. Неизбежность. Оливии кажется, что этого момента она ждала всю жизнь.

Она напрягается, почувствовав на плече чью-то руку.

Громко кричит.

Но тишина поглощает звук ее голоса.

32

Дженна

В ожидании Дейла убираю винные бокалы. Я не ела ничего с тех пор, как днем мы с ним перехватили по сэндвичу, и сейчас чувствую, как алкоголь теплом разливается по телу. Молодец Дейл, что предложил отвезти Оливию домой. На всякий случай изучаю содержимое кухонных шкафчиков, хотя знаю, что еды нет никакой. Зря не купила чего-нибудь в центре города. С неудовольствием замечаю, что вместо нормальных продуктов ем сладкое и пью алкоголь. Пора заняться собой. Нельзя допустить, чтобы вместе с браком еще развалилось и мое здоровье. Мне надо заботиться о Финне. Еще необходимо хорошо справиться с этой работой. Деньги мне нужны. Я ведь даже не задумывалась о том, как жить, если мы с Гевином все-таки разойдемся. Смогу ли я содержать дом? Одной моей зарплаты вряд ли хватит.

Снова усаживаюсь в кресло, мысли толкаются в голове. Что-то Дейл никак не вернется… Огонь еще теплится в камине, и я начинаю засыпать. С трудом пытаюсь держать глаза открытыми. Целый день я была на ногах, вино не взбодрило меня. Думаю, что надо собраться перед интервью с Дейлом, но при этом кладу голову на подушку.

…Все-таки я задремала. Раздается громкий стук в дверь. Черт! Бросаю взгляд на часы – почти четверть девятого. Он сказал, что вернется через десять минут, а прошел почти час.

Дейл стоит на пороге с пластиковым пакетом в руке; оттуда идет восхитительный запах жареной картошки.

– Простите, решил захватить нам кое-что перекусить. А там была очередь. Подумал, вам точно захочется чего-нибудь после вина, – он усмехается. – Сам я тоже ничего не ел.

– Да ладно, я выпила-то совсем чуть-чуть. – Хочу сохранить возникшее раздражение, но понимаю, что уже оттаяла. Очень благодарна Дейлу за то, что подумал о еде. – Спасибо, я умираю от голода.

Он достает коробочки.

– Принесете тарелки? – Я выполняю просьбу. – Спасибо, отлично. – Он извлекает из картонок треску и крупно порезанную жареную картошку. – Надеюсь, сойдет.

– Лучше не придумаешь! – Цепляю кусочек и быстро кладу его в рот.

Мы ставим еду на столик, я достаю из выдвижного ящика ножи и вилки. Дейл уже успел снять пальто, он садится напротив меня, чувствуя себя непринужденно, и тоже принимается за еду. Какое-то время мы молчим; слышен только звук дождя, барабанящего по окнам.

– Итак… – Я должна сказать это сейчас, потому что, хоть я и очень признательна ему за ужин, мне по-прежнему любопытно, зачем он скрыл свои отношения с Тамзин. – Тамзин. Она была вашей девушкой…

Дейл краснеет.

– Оливия созналась, что рассказала вам. Простите. Я не стал говорить об этом тогда, в пабе. Мне не хотелось… затуманивать все.

– Затуманивать? Я не поняла.

– Ну, все это такое личное… – Он опять краснеет. – Мне хотелось, чтобы вы смотрели на меня как на профессионала, чтобы мое мнение не показалось вам ни в какой мере предвзятым.

– Да оно и не показалось бы таким!

Правда ли это? Не заподозрила бы я, что он слишком эмоционально относится к этому делу?

– Но вы так откровенно говорили со мной про Гевина… Мне надо было… ну, надо было более правдиво все рассказать. Тамзин была моей первой настоящей девушкой. Мы оба думали, что влюблены, но к тому времени как я уехал в университет, все сошло на нет. Мы даже не виделись несколько месяцев. Я с сентября находился в Эдинбурге. – Он пожимает плечами. – В любом случае, мы были еще такими детьми…

Я внимательно наблюдаю за ним. На его лице отражаются вина, смущение, горе.

– А ваше начальство в курсе?

Дейл проглатывает рыбу.

– Да, им все известно. Не волнуйтесь, меня никогда не подозревали. В ночь аварии я был в Эдинбурге. Алиби и все такое.

– Сочувствую! Наверно ужасно такое пережить. Даже не могу представить… – Пытаюсь перенести себя на его место.

Бравада слетает с Дейла, и у меня на глазах он становится беззащитным. И более понятным.

– Я поэтому и решил стать полицейским, – тихо говорит он. Опускает вилку. – Мне казалось совершенно необъяснимым, как можно вот так раствориться в воздухе…

Я ободряюще касаюсь его руки. Мы встречаемся глазами, и между нами что-то возникает. Интересно, он тоже это заметил? Я отвожу глаза, встаю и убираю тарелки.

– Что ж, перейдем к интервью? – Это звучит