порождает ощущение бессмысленности и утраты нравственных ориентиров. Вместе с тем война нередко способствует росту религиозных чувств или мистических ожиданий. Они получают удостоверение в общественном сознании «чудесными» историями-преданиями. Так, в 1395 г. войска Тамерлана повернули прочь от Москвы в день празднования иконы Владимирской Божией Матери, в день Рождества Богородицы состоялась Куликовская битва, в Рождество 1813 г. последний наполеоновский солдат покинул пределы Отечества и т. д.

Упование на помощь Господа подкрепляется видимой символикой – нательным крестом, хоругвью и иконой. Предметы эти приобретают новый смысл, в особенности иконы.

Именно войны «открыли» некоторые чудотворные иконы. Из 209 чудотворных икон Пресвятой Богородицы, упоминаемых в «Православном церковном календаре на 2006 г.»[519], с войнами так или иначе связаны 35: с монголо-татарским нашествием – 9 икон[520], нашествием Тамерлана – 4[521], событиями XVI века (поход Ивана IV на Казань, нападения на Москву Девлет-Гирея и Казы-Гирея, осада Пскова Стефаном Баторием) – 7[522], XVII век (Смутное время, Смоленская война, русско-турецкая война и т. д.) – 14[523] и XVIII век – 3[524]. Огромный всплеск религиозных ожиданий вызывает война 1812 г. С ней так или иначе оказывается связано, по крайней мере, 6[525] икон. В 1854 г., во время Крымской войны, преосвященный Иннокентий принес крестным ходом в кафедральный собор осажденной Одессы Касперовскую икону. Она оставалась в городе до 20 мая 1856 г.

Однако чем ближе к Новому времени, тем меньше война сопрягалась с религиозной идеей. Начало XX века для России ознаменовалось двумя несчастными войнами – Русско-японской и Первой мировой.

Сказать, что иконы не присутствовали на полях сражений этих войн, нельзя.

Если внимательно почитать телеграммы, опубликованные в газетах зимой 1904 г., то можно найти массу указаний на то, как на всем пути следования из Петербурга в Маньчжурию на каждом вокзале главнокомандующего благословляли и дарили ему иконы. Редактор сибирской газеты «Восточное обозрение» И. И. Попов в своих мемуарах упоминает о целом вагоне икон, которые увез с собой на фронт генерал-адъютант А. Н. Куропаткин[526].

В середине февраля 1904 г. «из Троице-Сергиевской лавры с о. казначеем архимандритом Никоном доставлена в Петербург для отправления в действующую армию на Дальний Восток драгоценная святыня, находящаяся в Троицком соборе Сергиевской лавры над южными дверями алтаря: чудотворная икона “Явления Божией Матери преподобному Сергию”, писанная на доске от гроба этого святого. <…> Эта святыня сопутствовала царю Алексею Михайловичу и Петру I во всех их походах, а в Отечественную войну ею благословил императора Александра I митрополит Платон, и она находилась при русской армии»[527].

Одновременно Обществом хоругвеносцев Троице-Сергиевского посада был изготовлен «художественной работы шелковый стяг с изображениями преподобного Сергия, благословляющего на битву с татарами великого князя Дмитрия Ивановича Донского, святителя Николая Чудотворца, св. Феодосия, архиепископа черниговского, и преподобного Серафима Саровского»[528].

27–30 апреля 1904 г. духовное правление утвердило список церковных вещей, необходимых для полковой походной церкви. В поход предписано брать образ Спасителя и полковой образ. В сущности, эти иконы были стандартны, но некоторые полковые иконы имели уже довольно давнюю историю и восходили даже к XVIII в. Часть икон изготавливалась специально для полков, уходящих на войну, причем некоторые полки получали иконы во время «прощания» от самого государя. «Так, 33-му полку была преподнесена небольшая икона (5 на 6 вершков) с надписью на серебряной дощечке: “Благословение их императорских величеств государя императора Николая Александровича и супруги его императрицы Александры Федоровны 33-му Восточно-Сибирскому стрелковому полку. Март 1904 года”. 36-й полк, тот, что провел единственную за всю японскую войну наступательную операцию, в нескольких сражениях, до прибытия на фронт полкового знамени, шел в атаки с иконой св. великомученика Георгия Победоносца – даром государя императора Николая Александровича»[529]. Другие полки получали иконы от горожан. Вот как описывает проводы 215-го Бузулукского полка П. Ф. Чесский: «1-го мая прибыли в Самару во главе с городским головой члены управы города Бузулука, привезшие с собой в благословение своему родному полку от граждан города прекрасную икону-складень высокохудожественной работы, с изображением посередине Смоленской Божией Матери, по правую сторону – святой равноапостольной Марии Магдалины, по левую – святого архистратига Михаила. С благословения епископа Самарского икона была встречена полковым священником с крестным ходом из гарнизонной церкви на вокзал и обратно, в сопровождении всего полка со знаменем. Сии иконы, поднесенные в знак особенного расположения местного населения к полку и в воздаяние оказанных им услуг в течение пятидесятилетнего квартирования в городе Самаре, были взяты в поход, а царское благословение, икона святителя Николая, сопутствовала полку не только в походах, но и в боях, носимая знаменщиком на груди»[530].

Кроме того, иконы отправляли на фронт различные благотворительные организации, в том числе Красный Крест, и великая княгиня Елизавета Федоровна. Большинство икон были стандартные, традиционной иконографии, отпечатанные типографским способом.

Некоторые иконы, оказавшиеся на войне, разделили трагическую участь ее участников. «Так в Порт-Артуре оказался иеромонах эскадренного броненосца “Победа” о. Никодим. 24 ноября 1904 г., во время гибели броненосца, о. Никодим, рискуя своей жизнью, под выстрелами неприятельских снарядов, при холоде извлек со дна моря св. антиминс, сундучок со святыми сосудами, часть ризницы и несколько небольших икон. Несколько раз проходил отважный священник по борту потонувшего корабля и отыскивал имущество корабельной церкви, скользил и падал, рискуя утонуть»[531].

Еще одна икона, спасенная на этот раз из сданного Порт-Артура, – «Избавительница». В 1902 г. афонские монахи передали адмиралу Е. И. Алексееву икону Божией Матери «Избавительницы». Икона находилась в церкви при штабе крепости. «Священник о. Глаголев спрятал ее на себе, хотя и весила она более пуда, и потом через Чифу, по морю на китайской лодке 80 верст он нес ее, едва не погибнув во время шторма, а потом через французское посольство доставил в Россию»[532].

Другая икона – Димитрия Солунского – небесного покровителя крейсера «Дмитрий Донской», поднесенная крейсеру в 1901 г., находилась в алтаре церкви крейсера и утонула вместе с ним. После завершения Цусимского сражения икону нашли японские рыбаки, которые отнеслись к находке очень благоговейно. Японские же военные моряки, узнав какому крейсеру принадлежала икона, вызвались передать ее «самому доблестному экипажу российского флота». Позднее, когда в 1948 г. владыка Нестор (Анисимов) приехал из Китая в Москву, он вручил военную реликвию святейшему патриарху Алексию I, а тот передал ее в Троице-Сергиеву Лавру, где она хранится в настоящее время.

В Японии духовная миссия изготавливала иконы –