Она хотела было взять Мартина и отнести в птичник, но не тут-то было! Мартин рвался у неё из рук, бил её крыльями, клевал и щипал до крови.

— Вот дикарь! — сказала хозяйка. — Нет, такого в птичник пускать нельзя. Он у меня всех кур покалечит. Что же с ним делать? Зарезать, что ли?

Она быстро скинула передник и набросила на Мартина. Как ни бился Мартин, как ни рвался, ничего не помогало — он только ещё больше запутывался в переднике.

Так его, спелёнатого, и понесла хозяйка в дом.

3

Нильс в это время стоял притаившись за деревом. Он всё видел, всё слышал и от горя и досады готов был заплакать.

Никогда ещё он не жалел так горько, что гном заколдовал его. Будь он настоящим человеком — пусть бы попробовал кто-нибудь тронуть Мартина!

А теперь, прямо у него на глазах, Мартина, его лучшего друга, потащили в кухню, чтобы зарезать и зажарить на обед. Неужели же Нильс так и будет стоять сложа руки и смотреть?

Нет, он спасёт Мартина! Спасёт во что бы то ни стало!

Нильс решительно двинулся к дому.

По дороге он всё-таки поднял и надел свой башмачок, валявшийся в траве.

Самое трудное было попасть в дом. Крыльцо было высокое, целых семь ступенек!

Точно акробат, подтягивался Нильс на руках со ступеньки на ступеньку, пока не добрался до верха.

Дверь, на его счастье, была открыта, и Нильс незаметно проскользнул на кухню.

У окна на большом столе лежал Мартин. Лапы и крылья у него были связаны так крепко, что он не мог шевельнуться.

Возле очага возилась женщина. Засучив рукава, она тёрла мочалкой большой чугунок. Точно такой чугунок был и у матери Нильса — она всегда жарила в нём кур и гусей.

Вымыв чугунок, женщина поставила его сушиться, а сама принялась разводить огонь в очаге.

— Опять хворосту не хватит! — проворчала она и, подойдя к окошку, громко крикнула: — Матс! Ооса!

Никто не отозвался.

— Вот бездельники! Целый день бегают без толку, не могут даже хворосту набрать! — И, хлопнув дверью, она вышла во двор.

А Нильсу только того и надо было.

— Мартин, ты ещё жив? — спросил он, подбегая к столу.

— Пока что жив, — уныло ответил Мартин.

— Ну, потерпи ещё минуточку, сейчас я тебя освобожу.

Нильс обхватил руками и ногами ножку стола и быстро полез вверх.

— Скорее, Нильс, а то она сейчас вернётся! — торопил его Мартин.

Но Нильса не надо было торопить. Вскочив на стол, он выхватил из кармана свой ножичек и, как пилой, стал перепиливать верёвки.

Ножичек так и мелькал у него в руке. Взад-вперёд! Взад-вперёд! Взад-вперёд!

Вот крылья уже свободны. Мартин осторожно пошевелил ими.

— Кажется, целы, не поломаны, — сказал он.

А Нильс уже пилил верёвки на лапах. Верёвки были новые, жёсткие, а ножичек совсем затупился.

— Скорей, скорей, она идёт! — крикнул вдруг Мартин.

— Ой, не успеть! — прошептал Нильс.

Ножичек его стал горячим, пальцы онемели и распухли, но он всё пилил и пилил. Вот верёвка уже расползается под ножом… Ещё минута — и Мартин спасён.

Но тут скрипнула дверь, и в комнату вошла хозяйка с огромной охапкой хворосту.

— Натягивай верёвку! — успел крикнуть Нильс.

Мартин изо всех сил дёрнул лапами, и верёвка лопнула.

— Ах разбойник! Да как же это он ухитрился? — вскрикнула хозяйка.

Она швырнула хворост на пол и подскочила к столу. Но Мартин вывернулся прямо у неё из-под рук.

И началась погоня.

Мартин — к двери, а хозяйка его ухватом от двери. Мартин — на шкаф, а хозяйка его со шкафа метлой. Мартин — на посудную полку, а хозяйка как прихлопнет его решетом — одни только лапы на свободе остались.

— Фу, совсем загонял! — сказала хозяйка и рукавом отёрла пот со лба.

Потом она сгребла Мартина за лапы и, опрокинув вниз головой, опять потащила к столу.

Одной рукой она крепко придавила гуся, а другой скручивала ему лапы верёвкой.

И вдруг что-то острое вонзилось ей в палец. Хозяйка вскрикнула и отдёрнула руку.

— Ой, что это? — прошептала она.

Из-за большой деревянной солонки на столе выглядывал крошечный человечек и грозил ей ножичком.

— Ой, что это? — опять прошептала она.

Пока хозяйка охала и ахала, Мартин не терял времени даром. Он вскочил, отряхнулся и, схватив Нильса за шиворот, вылетел в окно.

— Ну и дела! — сказала хозяйка, когда они скрылись за верхушками деревьев.

Она тяжело вздохнула и стала подбирать хворост, разбросанный по полу.