девочка, так сладко кончаешь… — шепчет, едва сдерживаясь. — Не могу больше… Ты же на таблетках?

— Я… Да, я начала…

Больше сказать не успеваю — хриплый выдох в мои губы. Резкие, до самой глубины движения, оглушительные шлепки кожи о кожу, и я снова взлетаю, чувствуя, как он с глухим стоном изливается в меня.

— Янис, — пробормотала я через вечность, когда воздух парной, наконец, стал жарче, чем кровь внутри меня. — Я поговорить хотела.

— М-м, Мир, ты красивая, — пробормотал он, кажется засыпая. Мы, обнявшись лежали на узкой полке и почему-то нам совсем не было тесно. — Еще ты обалденно кончаешь.

Положил ладонь мне за грудь. Потискал, покрутил в пальцах сосок, заставив меня с шумом втянуть воздух:

— И сиськи у тебя тоже обалденные. Думаю, мы интересно проведем эти пять лет.

Глава 45

На завтрак мы с олигархом опоздали — когда пришли в столовую, Эльза Натановна уже устроилась во главе стола. Рядом скособочившись сидел Данька и грустно гонял по тарелке серую, отвратительную даже с виду бурду.

Увидев, что мы заходим, рыжий с грохотом отпихнул стул и полетел нам на встречу. Раскинул ручки-веточки и попытался обнять сразу обоих.

— Даниил, вернись на место, — на ледяном голосе Эльзы можно было поскользнуться. — Что за манера вскакивать из-за стола?

— Привет, Дань. Что у нас на завтрак? А то я умираю от голода, — поинтересовался Славинов. Подхватил сына на руки и пошел к столу. От восторга рыжий оплел его руками и ногами и чуть не на шею полез.

— Сечка какая-то, — пожаловался страдающим голосом. — Я думаю, ей кабанов кормят.

— Почему кабанов? — в голосе Славинова мелькнул смех.

— Сечка — секач — кабан — свинья, — выстроил логическую цепочку рыжий мудрец. — Это еда для свиней.

Не в силах удержаться, я захихикала. Тут же схлопотала презрительный взгляд от Эльзы и спряталась за спину Славинова.

Сгрузив сына обратно за стол, олигарх галантно отодвинул стул для меня. Устроился рядом и скептически уставился на содержимое своей тарелки.

После того, как еду поставили и передо мной, Эльза махнула рукой, и горничная неслышно исчезла. Теперь в столовой осталась только «семья».

— Янис, нельзя позволять мальчику так себя вести, — заявила Эдьза, изящно промокая рот салфеткой. В отличии от остальных она со своей порцией сечки уже управилась и теперь неодобрительно взирала на Даньку, красиво размазавшего кашу по тарелке. — Я решила, что поживу у вас — лично займусь воспитанием Даниила. Иначе время будет упущено, и уже никакая муштра не привьет ему хороших манер.

Не отвечая на реплику матери, Славинов повернулся ко мне и кивнув на тарелку с кашей, спросил:

— Ты когда-нибудь ела такое?

— Конечно. Нам в детском доме сечку давали минимум три раза в неделю, — я тоже повернула к нему лицо и замерла, затянутая в воронку его взгляда. Снова холодного и равнодушного. Совсем не такого, как недавно.

Или там, в сауне, он таким и был? Может мне сдуру показалось, что в нем теплота и желание, а на самом деле то же самое безразличие, что обычно?

С трудом отвернулась, чувствуя отвращение к себе и ругая, что так и не поговорила о его любовнице. Вместо этого растеклась от поцелуев и рук, гуляющих по моему телу. Забыла обо всем на свете…

Чтобы больше не думать ни о глазах Славинова, ни о руках и губах, взяла ложку. Уткнулась в тарелку и принялась есть, надеясь, что меня не стошнит прямо за столом — эту кашу я всегда ненавидела. Даже больше, чем гниловатый геркулес, второе «коронное» блюдо в моем детдомовском рационе.

Долгие годы, уже живя в семье, я даже в магазинах старалась не проходить мимо полок, где стояли пакеты с этой крупой — стоило увидеть, и к горлу подкатывала мерзкая вязкость.

— Вкусно тебе, Мирослава? — ледяным тоном поинтересовался олигарх.

— Нет, это, действительно, еда для свиней, — ответила в тон.

— Я же говорю, сечка для секачей, — поддержал меня рыжий.

— Так чего ты пихаешь это в себя?! — в голосе Славинова уже слышалась ярость.

"Того, что я здесь на работе. Что подали, то и ем — считай, что в рабочей столовой комплексный обед вкушаю." — подумала я мрачно, но вслух ничего не сказала, естесственно.

Сверкнув на меня злыми глазами, Славинов повернул голову к матери:

— Что эта бурда делает на столе?

— Янис, что я велела приготовить, то все и будут есть, — процедила Эльза. — Сечка полезна и мальчику надо ее кушать. Твоей… девушке тоже не помешает вспомнить детдомовское прошлое, чтобы больше ценить настоящее. И помня о нём, начать качественно выполнять обязанности, ради которых она здесь находится.

— Работать, а не прохлаждаться в саду и сауне! — добавила с нажимом. Я удивленно вскинула на неё глаза — она что, следила за нами?

Чувствуя, что все-таки меня вот-вот вырвет, пробормотала:

— Что-то нет аппетита. Простите, я вас покину — плохо себя чувствую, — и начала пониматься из-за стола.

— Сидеть! — рявкнул Славинов, тяжелой рукой придавливая меня обратно к стулу.

Обвел всех нечитаемым взглядом: притихшего Даньку, возмущенно поджавшую губы Эльзу, и меня, давящую порывы тошноты.

Собрался что-то сказать, но не успел — дверь столовой распахнулась, и в нее изящной кошечкой проскользнула Василина.

Одетая в нежное утреннее платьице, явно из дорогого магазина, она скользнула к столу и пропела:

— Простите, я опоздала — поздно заснула и никак не могла открыть глаза. Что у нас на завтрак?

Чувствуя, что больше не выдержу, я вскочила так резко, что стул с грохотом опрокинулся. Стараясь ни на кого не смотреть, зажала рот рукой, и выбежала из столовой…

Глава 46

Янис Славинов

Стараясь говорить размеренно, чтобы не напугать прущей наружу яростью, попросил Даньку:

— Сын, отыщи Мирославу и передай, чтобы собиралась — поедем куда-нибудь позавтракаем.

Я даже договорить не успел — Данька слетел со стула и с оглушающим воплем понесся к двери:

— Урра! Пицца, ещё пицца, круассаны и молочный коктейль! А папе кофе. Миросла-ава, мы едем нормально завтракать!

— И сам переоденься, а то на бомжа похож, — едва успел крикнуть вдогонку, как он исчез за дверью.

— Рада, что ты заметил, как ужасно выглядит мальчик, Янис. Непонятно, чем занимается его няня — совершенно не справляется со своими обязанностями. Ничего, я приведу всё в порядок — похоже, без женской руки вы с ним совсем одичали. Ты согласна со мной, Василина? Теперь всё изменится — мы с тобой на пару наведем порядок, — Эльза довольно выпятила губы, став похожей на вытащенного