Отар пожал плечами.

– Такого слова нет.

Магнус ещё немного посидел у костра. Он боролся со сном, но его совсем не прельщала перспектива провести ночь в снежной яме, которую они для этого вырыли.

– Молишься своему богу?

От неожиданности Магнус вздрогнул. Он думал, Отар давно спит, завернувшись в оленью шкуру.

– Нет. Я думаю.

– Плохо, – прогремел Отар. – Думаешь – завтра.

Магнус покрепче стиснул руки под коленями.

– Не уверен, что мне хочется, чтобы завтра настало.

– Ты боишься?

– Немного.

Завтра он выйдет из-под защиты Отара. Ему придётся добираться до Гульденбурга бог знает как… Снова становиться Магнусом Миллионом, избалованным и одиноким сыном самого богатого человека в стране. Подростком, которого родной дядя, сам того не ведая, отправил на верную гибель.

Интересно, Краганмор уже осуществил свой план? Времени у него было предостаточно. Странно, но до вчерашних кошмаров Магнус вообще ни разу о нём не вспоминал. Враждебный лес, волки, даже тот медведь, на которого он однажды наткнулся, – всё это теперь казалось ерундой по сравнению с тем, что ждало его дома.

Что он будет делать? И разве можно тут что-нибудь сделать?

«Вот бы иметь способности шамана! – мечтал Магнус. – Я бы не раздумывая сбежал в вечные луга, укрылся там и уже никогда не возвращался».

– Ночь не для того, чтобы бояться, – произнёс голос Отара в темноте. – Она для того, чтобы набираться сил.

– Легко сказать, – проворчал Магнус. – Я не стреляю из лука. И не умею колдовать, как ты.

– Зато ты умеешь правильно падать.

Магнус пожал плечами. Ему показалось, он услышал, как в темноте кто-то хихикнул. Это, конечно, его глупый конь, который во сне представлял себе, как выбрасывает седока из седла. А может, это тявкнула лиса, которую потревожил свет костра.

– Можешь смеяться сколько влезет. Сам-то ты, конечно, ни разу в жизни ничего не боялся!

– Ты боишься за своего государя?

– Да. И за себя тоже. И ещё за одного близкого человека.

– Слишком много страха сразу, – заметил Отар, опираясь на локоть. – Послушай. Нельзя остановить то, что решили духи. Но я даю тебе что-то завтра, и оно тебя защищает. Да?

Согнутая ложка – вот всё, что понадобилось Мимси, чтобы открыть окно.

Забраться по стене в полной темноте, пройти, балансируя, по обледеневшему кровельному жёлобу – вся операция заняла несколько секунд. Легкотня. Мимси кляла себя, что так долго откладывала.

Для задуманного требовалась отвага. И, конечно, безумие. Но она должна это сделать ради Братча. А потом исчезнуть. Больше они её не увидят. Так будет лучше для Большого Каля и его сестёр. И для малыша Швоба, и для Беглого.

Она проскользнула внутрь, бесшумно закрыв за собой окно. Сердце стучало так, что Мимси боялась, как бы этот грохот не разбудил котёнка, спавшего во внутреннем кармане кителя.

Малыш уже набрался сил, но по-прежнему очень много спал – по крайней мере в то время, когда не скакал, точно чёртик, стуча по полу крошечными коготками, будто на каждой лапке у него надето по напёрстку. Она вдруг испугалась, что зря взяла его с собой. Будет ужасно, если с котёнком что-нибудь случится. Но расстаться с ним она не могла.

Отчего-то присутствие Братчи действовало на Мимси ободряюще, будто забота о нём придавала ей сил.

Окно, открывшись, лишь тихо звякнуло. Внутри пахло можжевельником и костром. Секунду Мимси помедлила за портьерами, тяжело дыша.

С тех пор как несколько недель назад Братча похоронили на маленьком деревенском кладбище, Чёрная Дама больше не показывалась. Мимси дождалась, пока все уснут, выбралась из комнаты и пересекла погружённый во мрак сад. На втором этаже кирпичного дома горел свет. Пришлось долго караулить, пока он погаснет. Наконец хозяйка легла. Она крепкий орешек: Мимси прекрасно помнила, как твёрдо она держалась с оборотнями, и рассчитывала только на эффект неожиданности.

Выбираясь из укрытия, девочка наткнулась на кресло и вполголоса выругалась. В камине ещё тлел огонь, проливая тусклый свет на старые ковры и стеллажи с книгами. Мимси шмыгнула носом и чуть не чихнула. С тех пор как она попала на Дачу, её мучил непрекращающийся насморк: то ли в новом доме было слишком тепло, и от этого она расклеилась, то ли дело было в Братчи, который оставлял свою шерсть повсюду, включая её шарф.

Она почувствовала, как где-то в районе живота заворочался котёнок.

– Сиди тихо!

Паркет под коврами скрипел. На секунду Мимси задержалась перед стеклянной дверцей шкафа, набитого чучелами неведомых животных, медалями и инструментами, которые сверкали в полумраке. Так вот как жила Чёрная Дама. В кирпичный дом не разрешалось входить никому. Дети – обитатели Дачи – в своих фантазиях превратили жилище хозяйки в сказочный дворец, набитый люстрами, хрусталём и зеркалами, где все они, и девочки, и мальчики, мечтали когда-нибудь побывать… При других обстоятельствах Мимси бы с радостью похвасталась, что нарушила запрет.

Она, как коты, умела находить дорогу в темноте и, как они, любила всюду совать нос. Но, сколько она ни вертела головой, место это больше напоминало кабинет учёного или охотничий дом, чем квартиру богатой дамы.

Братчи заволновался под кителем и стал царапать ей живот.

Она слегка встряхнула его.

– Эй, ты чего? Мне больно!

Напрасно она не послушала его предупреждения. И не обратила внимания на слабый запах духов, который впустила бесшумно открывшаяся дверь.

– Вадим? Это вы?

Чёрная Дама застыла на месте, обнаружив Мимси, сжимавшую кухонный нож. Халат её был распахнут, и под ним виднелось длинное шёлковое домашнее платье, расшитое синими бабочками.

Мимси одним скачком оказалась рядом.

– Никого не зовите, а то…

Хозяйка отступила. Мимси не могла разглядеть в темноте её лица.

– Отойдите от двери!

– Кто ты? Что ты делаешь в моём доме?

– Отойдите, я сказала!

Чёрная Дама не сдвинулась с места.

– Ты, наверное, та новенькая… Наконец-то научилась говорить. Я очень рада.

С тех пор как она попала на Дачу, Мимси не произнесла при взрослых ни единого слова. Девочка силой втолкнула Чёрную Даму внутрь и заперла дверь, осознавая, что рука, в которой она держит нож, дрожит.

– Назад, и без фокусов.

– У тебя очень странные манеры для обитательницы приюта.

Её хладнокровие вывело Мимси из себя.

– Вы слышите, что я вам говорю? Сядьте вон там. Предупреждаю, я не шучу!