Интерьер квартиры на Покровке и родная зеленая лампа исчезли, а другая «Зеленая лампа» еще какое-то время выходила с другим ведущим и, конечно, уже для другого зрителя. Это была уже не та «Зеленая лампа» Феликса Медведева с его «открытиями» закрытых ранее тем и героев.

– А знают ли в Советском Союзе западных звезд кино? – поинтересовалась Ольга Чегодаева-Капабланка-Кларк, кокетливо поигрывая бокалом с шампанским.

– Конечно, – кивнул Феликс и откупорил третью бутылочку игристого. – Мэрилин Монро, Элизабет Тэйлор, Джину Лоллобриджиду…

– А Грету Гарбо? – спросила Ольга и как-то по-особенному глянула на Феликса.

– Грета Гарбо – вечная загадка, – покачал головой Феликс. – Насколько я знаю, она никогда не встречается с журналистами…

– Ну, может быть, для вас она бы сделала исключение… Вы ведь особый случай. Вы из России… Грета дружит с русскими, со мной, например, – продолжала интриговать Ольга. – Вот о чем бы вы спросили ее, если бы довелось увидеться?

Феликс растерялся только на секунду.

Шампанское на столе и в голове подсказало ответ. Вернее, вопрос.

– Я бы спросил, любит ли она русскую водку. У меня и бутылочка «Столичной» с собой, кстати, если помните такой магазин, из «Елисеевского», – кивнул Феликс на сумку. – Вот и подарил бы мисс Гарбо по случаю…

– Ну что же, сейчас все узнаем, – Ольга вдруг поднялась с дивана и вышла из гостиной…

К несомненным своим журналистcким удачам Феликс причислил своеобразное «фантомное» интервью с легендой «золотого века» Голливуда, «шведским сфинксом» Гретой Гарбо. Много лет прячась от всех в своей квартире на Манхэттене, одна из самых загадочных кинодив своего времени не вела светской жизни, не снималась для журналов, на пушечный выстрел не подпускала к себе прессу. Круг общения Греты был предельно узок. Будучи в Нью-Йорке, Феликс познакомился с Ольгой Чегодаевой, удивительнейшей женщиной, русской дворянкой, эмигранткой, обожаемой супругой шахматного короля Хосе Рауля Капабланки, а после смерти Капы, как она его называла, ставшей не менее обожаемой женой героя Америки адмирала Кларка. В один из приездов в США журналист снова появился в гостеприимной квартире на углу Легсингтон и 58-й улицы.

Лето 1989 г. Саутхемптон под Нью-Йорком. На этом уникальном снимке справа налево: Михаил Хлебников, Курт Воннегут, чета Медведевых и популярный американский писатель, исследователь животного мира США Питер Матиссен. Любительский снимок Петра Хлебникова

Разговорились о кино… Вот тогда и случился этот странный диалог, когда Ольга с таинственным видом вдруг вышла из комнаты. Глядя вслед хозяйке и наблюдая ее нетвердую походку, Феликс подумал: «Грета Гарбо? Ммм… Вряд ли… Все-таки столько выпили…»

Спустя некоторое время Ольга вернулась с очередной бутылкой шампанского. Элегантно расположившись на диване, она изрекла:

– Я только что говорила с Гретой… Уважая вас как частичку России, я задала ваш вопрос.

Феликс едва не выронил бокал. Хмель выветрился в мгновение ока. Не может быть!.. Что Ольга имеет в виду? Как она могла говорить с Гретой Гарбо? Или это розыгрыш?

– Не делайте круглых глаз, – удовлетворенная произведенным эффектом, заметила хозяйка. – Я же вам говорила – мы с Гретой большие друзья. Я ей рассказала о вас, о том, что вы пришли почтить память моего адмирала. Она принципиально не общается с журналистами, но ваш вопрос ей понравился. Записывайте…

Феликс тут же включил диктофон.

– «Я люблю русскую водку, к которой меня пристрастила моя русская подруга Валентина Шлее. Я даже пила ее в компании с Уинстоном Черчиллем. Это было уже после победы».

Взволнованный неслыханным везением, Феликс рискнул попросить об интервью и фотографии – нельзя же было упускать случай, но Ольга решительно отказала: личная встреча, к сожалению, невозможна, Грета Гарбо абсолютно никому не дает интервью, да и вообще сторонится людей.

– А где же она?

– Здесь, у меня в гостях, за соседней стеной, – с загадочным видом ответила хозяйка. – Давайте вашу водку, мы с Гретой как-нибудь ее разопьем…

Через полчаса Феликс отправился в гостиницу, а на следующий день улетел. Спустя некоторое время он узнал, что Грета Гарбо умерла в Нью-Йорке в возрасте 84 лет. Было ли, не было то единственное за полвека, коротенькое фантомное интервью, что дала голливудская затворница?.. Но журналист и сейчас уверен: Ольга Кларк его не разыграла.

Слава Феликса опережала его самого. Говорили о том, что по Европе и Америке ездит известный советский журналист, пишущий честные, непредвзятые статьи и без утайки рассказывающий о ситуации в СССР. Приглашения выступить на радио, прочитать лекции с университетских трибун сыпались на Феликса. Он разрывался на части, не досыпал, но при этом ощущал себя в своей стихии – возбуждающей, беспокойной, жаркой. В журналистских заботах он не забывал о людях, к которым прикипел душой. Как-то в середине 90-х Феликс услышал откровения модного тогда телеведущего Урмаса Отта. Тот признался, что после передачи теряет к своим героям всяческий интерес, считая, что он их, как говорится, «отработал». Феликс искренне не понимал такого отношения, судьбы многих его героев влекли, волновали, не давали покоя, некоторые рабочие встречи перерастали в дружбу, потому что длинна и причудлива цепь человеческих взаимоотношений. Возможно, именно это неравнодушие журналиста и делало его интервью такими живыми и искренними.

Однажды, летом 1989 года, когда Феликс и Мила гостили под Нью-Йорком в местечке Саутхемптон у своих друзей братьев Хлебниковых, потомков декабриста Пущина, героев его второй «Зеленой лампы», те поведали, что совсем рядом живет великий американский писатель, который любит русскую литературу и мечтает увидеть озеро Байкал, – Курт Воннегут.

«Знаменитые «Сирены Титана», «Колыбель для кошки», «Завтрак для чемпионов» – неужели автор этих нашумевших в Союзе книг здесь, в нескольких шагах?!» – не мог поверить своему везению журналист.

– Вы можете отвезти меня к нему? – разволновался он.

– Не волнуйтесь, дорогой Феликс, сейчас мы позвоним и пригласим Курта к нам в гости, – улыбнулись хозяева. – Вот и поговорите…

Великий американский писатель пришел утром, когда Феликс, братья Михаил, Петр и Павел Хлебниковы, а также их приятель Сергей Осоргин беседовали, как повелось, за чаем, уютно расположившись под акацией в саду. Прославленный сосед, симпатичный, с роскошными усами, кудрями цвета перца с солью, появился с большим арбузом в руках. Феликсу показалось, что Воннегут был совсем не прочь познакомиться с московским гостем.