Глава 22

– Ты шпионила. Тебя послала Кларисса?

– Нет! Ничего такого! – пролепетала я. – Роутер… вообще-то я просто хотела в интернет… Потом я искала блок стикеров…

– …и нашла кольцо. – Эндрю спокойно кивнул. – И ты не могла просто закрыть ящик, ты должна была рассмотреть его. Ты прочитала гравировку, сложила два и два, и теперь смертельно боишься меня, потому что думаешь, что я убил Рубинию. Вот что происходит, если совать нос в дела, которые тебя не касаются. Тебе не стоило копаться в моём столе.

Он взял кольцо и повертел его туда-сюда. Горькая улыбка скользнула по его лицу.

– Я любил её, знаешь? Даже очень! – Неожиданно он поднял глаза. – Хочешь послушать нашу историю?

Я не смогла ответить, он покачал головой и улыбнулся.

– Господи, Эми, расслабься. Ты серьёзно думаешь, я мог бы что-то сделать тебе? Это всего-навсего я, Эндрю. Сядь, и я расскажу всё, что тебе надо знать.

– Я лучше постою! – прохрипела я.

– Как хочешь… – Он откашлялся. – История не очень длинная. Всё началось год назад. Тогда я ещё жил в Лондоне. После работы я часто ходил с моими коллегами из банка выпить пива в паб. И одним вечером она оказалась рядом со мной. Мы заговорили, полюбили друг друга и стали встречаться. Она уже тогда жила в Эшфорд-он-Си и два раза в неделю приезжала в качестве приглашённого преподавателя в Королевскую академию музыки в Лондон. Спустя три месяца я сделал ей предложение. Действительно, романтично, знаешь. Во время пикника при свете свечей и с шампанским в Гайд-парке. Она приняла его, и я надел ей кольцо на палец.

Эндрю продолжил рассказ приглушённым голосом. Рубиния Редклифф скоро передумала. Она разорвала помолвку и больше не хотела видеть Эндрю. Она желала вернуть свою свободу. Эндрю был раздавлен и думал, что не сможет жить без неё. Он переехал в Эшфорд, чтобы быть рядом с ней. И казалось, это сработало. Они снова начали встречаться. Но Рубиния настаивала на том, чтобы держать их отношения в абсолютной тайне. А потом она начала играть с Эндрю, как кошка с мышкой. То она клялась в вечной любви, то вдруг, как гром среди чистого неба, бросала его (что меня совсем не удивляло).

– На празднике в честь пятисотлетия я думал, что всё снова стало хорошо. Она опять надела помолвочное кольцо, флиртовала со мной. И – я не знаю, поняла ли ты это тогда – но этот разговор, при котором присутствовали ты и Кларисса, эти её рассуждения о купании в Бухте контрабандиста, это была тайная договорённость. В переводе она значила: «Мы встречаемся около 17.00 в Бухте контрабандиста».

Этого я действительно тогда не уловила. Но теперь я всё поняла. Мнимая головная боль… Эндрю меня надул.

– Рубиния снова стала такой же очаровательной и любезной, как когда-то в Лондоне. Всё, чего она хотела, говорила она, были незапутанные тайные отношения без обязательств – дальнейший брак исключался. Знаешь, Эми, я так любил её, что согласился даже на это. Мы договорились встретиться вечером у меня на маяке. Когда я оставил её, я чувствовал себя самым счастливым мужчиной на свете.

– Откуда же тогда кольцо? – раздался вдруг голос со стороны двери.

Не знаю, кто из нас больше испугался, Эндрю или я.

– Кларисса! – воскликнул Эндрю.

Думаю, я ещё никогда так не радовалась бабушке, как в этот момент.

– Простите, не хотела напугать вас, – сказала та и повернулась ко мне. – Я нашла твою записку на холодильнике и решила пойти тебе навстречу, потому что уже стемнело. Дверь внизу была просто притворена…

– Ах, проклятие, я же хотел ещё забрать из машины вещи из химчистки, – вспомнил Эндрю.

– Думаю, им некуда спешить, – отмахнулась бабушка, села на диван и похлопала по свободному месту рядом, чтобы я подсела к ней, что я тут же и сделала.

– Кольцо, Эндрю, – напомнила она.

– Его мне дала Алисия.

– Алисия Майлз! – воскликнули мы с бабушкой одновременно.

Эндрю кивнул. По его лицу было понятно, что он собирается рассказать нам нечто для него неприятное.

Он оказался тем самым мужчиной, из-за которого Алисия Майлз и Рубиния Редклифф ругались в тот самый день в бухте. Алисия Майлз очень любила Эндрю. Она казалась разительной противоположностью Рубинии Редклифф. Она считывала каждое его желание по глазам, была нежной, сочувственной и просто делала для него всё, только… Он не любил её так, как Рубинию. Поэтому у неё действительно не было ни шанса. После встречи с Рубинией Эндрю искал Алисию, чтобы сказать, что между ними всё кончено. Что его сердце принадлежит Рубинии навсегда, и что он никогда не сможет полюбить её так, как соперницу. После этого Алисия Майлз, должно быть, побежала, всхлипывая от ярости, в бухту к Рубинии Редклифф. Она обвинила соперницу в том, что та играет с Эндрю, топчет его чувства и обращается с ним, как с ковриком, о который вытирают ноги. И потом она потребовала от неё свободы для Эндрю. Сначала Рубиния высмеяла её, потом, видимо, разозлилась. Она сняла кольцо, бросила его к ногам Алисии и закричала: «Можете забрать своего Эндрю! Отдайте ему это кольцо и скажите, что он никогда ничего для меня не значил. Он всегда был просто времяпрепровождением! И что между нами всё кончено». Алисия тогда подняла кольцо и, рыдая, убежала.

Это… Ух ты… То есть у меня под носом разворачивались такие любовные драмы, а я, глупая, ничего, совсем ничего не замечала!

– Позже она мне рассказала об этом и передала кольцо в качестве доказательства, – закончил Эндрю свой рассказ.

Это всё совпадало с тем, что наблюдал Финн. Спор между женщинами и то, что Рубиния швырнула что-то под ноги Алисии.

– Когда ты ушёл из бухты? – уточнила бабушка.

Эндрю почесал в затылке.

– Ты хочешь сейчас услышать точное время?

– Приблизительного мне будет достаточно.

– Я был у неё недолго. Может, десять минут? Без понятия.

– Тогда ты вне подозрений. Пока, – задумчиво пробормотала бабушка. – Хотя находчивый комиссар сейчас, наверное, возразил бы, что, возможно, ты побежал за Алисией Майлз, когда та направилась в бухту к Рубинии, чтобы устроить ей головомойку. Он мог бы предположить, что ты где-то спрятался и услышал все эти ужасные вещи, которые Рубиния сказала про тебя. И что позже, когда Алисия ушла, у тебя сдали нервы, – размышляла бабушка.

Она это серьёзно? Я переводила взгляд с неё на Эндрю, уже совсем не понимая, что думать.

Эндрю покачал головой.

– Тогда я возразил бы находчивому