разлуки, а что касается дела, то и на Соловках можно строить социализм, время и силы будут использованы. Я, между прочим, продумал несколько книжек по физике для юношества с мыслью, что мы их проработаем вместе и издадим.»

Меня насторожил не сам текст письма. Дата. Профессора осудила коллегия ОГПУ 20 января 1934 года. А почему он в лагере (письмо из Белбалтлага) оказался только в мае? Или ему с января до мая была запрещена переписка? Дело в том, что приговор несудебного органа, каковым являлась коллегия ОГПУ, не предусматривает вступление в силу до окончания процедуры апелляции, он вступает в силу немедленно после вынесения решения по делу. 20 января приговор вынесен, после этого профессору в СИЗО делать было нечего, он должен был быть этапирован к месту дальнейшей отсидки, в лагерь. Три с лишним месяца везли его до Белбалтлага?

А вот если профессор был осужден не 20 января и не коллегией ОГПУ, а судом, то такое, в смысле срока этапирования, вполне могло быть. Следствие, суд, обжалование приговора, рассмотрение жалобы вышестоящей судебной инстанцией, вступление приговора в силу — тогда да, от ареста, до прибытия в лагерь 4 месяца — реально и правдоподобно. Либо все документы, представленные нам по делу Вангенгейма — липа, либо — это не первое письмо из лагеря профессора, в первых письмах могло быть такое, что родственникам и «Мемориалу» показалось неприличным показывать публике. Хотя, и все последующие они зря обнародовали…

Второе письмо отправлено через неделю после первого, 18 мая 1934 г.:

«Вся окружающая обстановка не угнетает. Работаю и даже начал читать лекции. Уже три раза читал на тему „Овладение стратосферой“. Аудитория очень внимательно слушает, интерес к тому вопросу очень большой.»

Насчет окружающей обстановки — не думаю, что написана правда. После Москвы с Большим театром любая обстановка угнетает. Здесь нужно знать один момент, читая лагерную эпистолярщину: письма заключенные сдают в незапечатанных конвертах, они просматриваются перед отправкой в оперчасти, дабы исключить всякие нюансы. Вы же не думаете, что лагерные опера позволили бы бандитам и государственным преступникам вести с оставшимися на воле их подельниками свободную переписку и антигосударственную агитацию? Поэтому «обстановка не угнетает», а не описания страданий. Но лекции про овладение стратосферой — это нечто запредельное. Верх чекистского садизма. Заключенные после тяжелых каторжных работ вместо сна и отдыха, должны сидеть в зале на табуретах и слушать про стратосферу. А каково самому Вангенгейму? Целый день с тачкой, а потом — подготовка и чтение лекций. Так и здоровья лишиться можно.

Третье письмо особенно интересное, 20 мая 1934 года:

«Лекции мои пока идут регулярно, уже прочитал 5 лекций. Просят еще на новую тему. Днем на работах, вечером читаю лекции.

В тюрьме я вспоминал всю свою жизнь и обнаружил, интересное для меня — 1933 и 34 г. В 1933 году исполнилось 35 лет, как я добровольно отказался от всех преимуществ класса, в котором я родился, отказался от материальной помощи отца, предпочтя студенческую голодовку, уроки и пр. Исполнилось 35 лет моей работы по метеорологии. В 1934 году исполнится 40 лет со времени первой моей работы по найму. И сознание абсолютной чистоты совести перед рабочим классом за 35 лет, а перед советской властью — за 16 с лишним лет, дает мне силы и бодрость.»

Это уже не просто голова профессора Вангенгейма! Это голова пролетария Вангенгейма! 40 лет пролетарского стажа! Я не думаю, что жена профессора была не в курсе биографии мужа. Да, в этой биографии было в юношестве участие в студенческой бузе, после чего Лешу Вангенгейма исключили из университета. Но покаялся и его восстановили в студентах, благополучно закончил университет, потом еще и институт, а во время ПМВ дослужился до полковника и был награжден за организацию газовых атак на австрийцев. Наверно, в представлении на звание полковника царский политрук в его характеристике так и написал: «Отличается чистотой совести перед рабочим классом».

Только про таких вангенгеймов Владимир Ильич Ленин говорил, что пока звание коммуниста означало перспективу тюрьмы, ссылки и каторги, то вангенгеймы в партию не стремились, а когда победила революция и членство в партии способствовало карьерному росту — в парткомах выстроились очереди с заявлениями о приеме.

Разумеется, эти строки в письме были не для жены. Это — для оперчасти: «Посмотрите, товарищи чекисты, какого идейного пролетария вы на общих работах гнобите!»

Реакция от оперчасти последовала. Уже 2 июня 1934 года:

«У меня жизнь идет нормально. Организую просвящен. работу.»

5 июня:

«Разноображу работу. 3-го устроил бригаду добровольцев по устройству цветников перед нашими окнами…»

Сталинский ГУЛАГ. Завышенные, неподъемные планы для заключенных. Не дал норму выработки — срезали пайку. Срезали пайку — недоедание. Ослабленный голодом зэка тем более не может норму выполнить, начинается дистрофия, потом дошедших до состояния ходящих скелетов собирают в бригады добровольцев и они устраивают цветники перед окнами их бараков. После рабочего дня с тачкой и лопатой, само собой. Так они и дохнут от изнеможения прямо на этих цветниках, как мухи.

Продолжение письма:

«Режим правильный — встаю к 8 часам, в 12 обедаю, в 6 ужинаю, потом чай, в 11–12 ложусь спать, причем в общежитии радио кричит допоздна, часто засыпаю под звуки оркестра.»

Что-то в такой режим не вписывается 12-ти часовой рабочий день с тачкой. «Эй, враги народа, бросай тачки, кирки и лопаты! 6 часов уже! Идите чайку попейте, потом снова будете социализм строить!»

Ну и, наконец, в этом письме строки, благодаря которым нынешние «интеллектуалы» считают, что эти вангенгеймы были совершенно безвинно осуждены и хранили верность партии в лагере до самого расстрела их по приговору фантастических «троек»:

«Ты не можешь представить себе состояние человека, который выполняет свой священный коммунистический долг, но не может добиться реальных результатов. И обида, и боль, и сознание безумного бессилия. Но вера меня пока не покидает. Я еще 9 марта писал т. Сталину, что веру в Партию я не потерял и не потеряю ни при каких условиях. Уверен, что это именно так и будет. Бывают моменты упадка веры, но систематически борюсь с этим и не допущу. Эх А. М. (Горький) пел про гордого человека. Почему ему не доказать на деле, что он может бороться за честь коммуниста, оставшегося гордым ленинцем.»

Мне вот очень интересно было бы глянуть (жаль, что это невозможно) на письмо Вангенгейма Сталину. Интересно, там