того или иного избранника наших партнеров и моей дочери, там находится еще один исполин — и тоже светлый. Более того, там же — уже давно, на постоянной основе и в качестве хранителя — находится ее родитель, под официальную опеку которого была передана и моя дочь. Разумеется, смешно даже сравнивать степень моего и его воздействия на нее, но я все же считаю, что такая концентрация светлых и их потомства, в совокупности с ее вынуждено тесными связями с ними, может нести определенную угрозу нашим как текущим, так и последующим планам.

— И что же Вы предлагаете? — углубилась морщина между бровями главы.

— Я предлагаю усилить наши позиции — прямо сейчас и довольно изящным способом, — старательно изогнул я губы в заговорщической усмешке. — Кроме моей дочери и светлых исполинов, в их довольно узкий круг входит еще и человек. Сам по себе он не представляет для нас никакого интереса, но мы могли бы официально объявить его своим кандидатом и, соответственно, по устоявшейся практике направить к нему своего сотрудника. Таким образом, мы одновременно и одним ударом нивелируем деструктивное влияние светлого хранителя, удваиваем наш перевес сил после моего возвращения в эпицентр событий и лишаем светлых численного превосходства и среди наших потомков там.

— Вы только что заставили меня пожалеть, что я не ввел Вас в состав нашей рабочей группы по реализации этого проекта с самого начала, — вздохнув в притворной досаде, расплылся глава в ответной ухмылке.

Глава 20.19

— У моего предложения есть еще одно преимущество, — вновь благодарственно склонил я голову, — но не стану скрывать, что оно в значительной степени зависит от удачи. Тот человек, о котором я говорил — молодой человек — состоит в определенных романтических отношениях с другим светлым исполином из окружения моей дочери — Вы же знаете, светлые всегда пытаются привязать к себе людей любыми возможными средствами. Если же нашему сотруднику удастся привлечь этого молодого человека на нашу сторону, то не исключено, что впоследствие тот приведет к нам и свою подругу. Но для этого нам нужно отправить к нему специалиста самого высокого класса — не признающего и не знающего неудач.

— И скажу Вам, — с энтузиазмом подхватил глава, — у меня на примете уже есть именно такой мастер своего дела. Пошлю за ним прямо сегодня — я слышал, что он как раз на днях закончил свою предыдущую миссию.

Сегодня — замечательно, но только после меня, поздравил я себя с глубоко интуитивным решением назначить встречу с Искателем до визита к главе. И поспешил откланяться, чтобы дожидаясь меня, Искатель не счел вызов главы более высоким приоритетом, чем разговор со мной.

Позволю себе предположить, что даже если он получил этот вызов, тот оказался в списке его приоритетов определенно ниже инструкций Гения — он встретил меня в его апартаментах, как и обещал мне кто-то из Неприкасаемых.

Я огласил ему официальную версию ситуации, сообщил ему данные Олега … фамилию еле вспомнил, максимально подробно описал его внешность и манеру поведения … с привычками и увлечениями было хуже — я о них понятия не имел — Искатель смотрел на меня своим пресловутым цепким взглядом, не издавая ни звука.

— Дальше, — коротко скомандовал он, когда я умолк в изнеможении. — Пока не вижу предмета разговора — возможно, у этой задачи есть второе дно.

— Есть, — проглотил я одно из самых забористых выражений карающего меча, — но строго конфиденциально.

— Не вижу здесь посторонних ушей, — пренебрежительно бросил Искатель.

— Рядом с этим человеком находится еще один объект, — старательно пустил я в обход сознания и его замечание, и еще целую гроздь словесных шедевров, — которому, собственно, и предстоит стать Вашей главной заботой. Причем, настолько скрытно, чтобы даже она не догадалась.

— Данные, — все также бесстрастно подтолкнул он меня к продолжению.

Разумеется, о моей дочери я мог рассказать ему намного больше, чем об Олеге, но почему-то уложился в намного меньшее число слов — никакие описания не могли даже близко передать ее обаяние и неотразимость. Лишний раз убедившись в этом, под конец я просто оттранслировал ему ее образ.

Он чуть подался вперед, еще сильнее прищурился, нахмурился, буквально считывая каждую ее черточку глазами.

— Кто это? — перевел он на меня взгляд, под которым я почувствовал себя тем самым сокровищем, которое он прямо сейчас будет откапывать, не особенно рассчитывая силу удара лопаты.

— Она — одна из двух, — решительно сбросил я с себя наваждение, — которых Гений называет свежей кровью и на которых он возлагает очень большие надежды. Ее приятель защищен довольно надежно, и мы с Гением хотели бы, чтобы то же самое можно было сказать и о ней.

— Вы с … ним? — насмешливо дернулся у него уголок рта.

— Кроме того, — обратился я напрямую к его бесцеремонным манерам, — она — моя дочь, так что будьте любезны вести себя достойно.

Насмешка исчезла из его глаз — они снова прищурились, ощупывая меня оценивающим, для разнообразия, взглядом.

— Я понял, — едва заметно кивнул он. — Можете за нее больше не волноваться.

— Как с Вами связаться, если что? — охотно приветствовал я переход к более цивилизованной беседе.

— Не надо, — не поддержал он меня. — Я свое дело знаю. В самом крайнем случае — как сегодня.

Я вскипел, не стану скрывать. Хоть я и не мог, в отличие от него, похвастаться полным отсутствием провалов в своей карьере, но мог пересчитать их по пальцам одной руки — и не привык к такому обращению и не собирался мириться с ним даже по прямому указанию Гения. Тем более, что ко мне вдруг вернулась мысль и о его — редчайшей, но все же не так давно проявленной — беспечности.

— А Вы за задачи только с двойным дном беретесь? — процедил я сквозь зубы. — С тройным — никак?

— Уже интереснее, — чуть откинул он голову. — Данные.

Так же, как и в случае с моей дочерью, я кратко сообщил ему основную информацию о Марине и швырнул затем прямо ему в лицо ее изображение.

К концу этого, с позволения сказать, разговора у меня уже не осталось особых ожиданий, но этот результат превзошел даже те, которые были у меня в самом его начале.

Он снова дернулся, только теперь назад, глаза у него широко распахнулись, и он уставился на ее образ так, как будто ему кто-то предусмотрительно откопал искомое сокровище. Затем он несколько раз потряс головой — то ли отгоняя привидение, то ли резкость на него наводя — и громко