Но жизнь настолько непредсказуемая штука, что в один момент все твои планы могут перекроиться сто раз.

Я смалодушничала, не сменила номер телефона, все еще надеясь, что Никита вернется. Пусть уже не ко мне, но к малышу. Он же обещал дать свою фамилию ребенку. И однажды, когда я уже собралась паковать вещи для переезда, как гром среди ясного неба, раздался звонок.

Но не от Никиты. Звонила Нора. Сказать, что меня тряхнуло, значит ничего не сказать. Сердце заколотилось очумелым зайцем, несколько раз уносясь в пятки и обратно.

- Рина, добрый день! Я думаю, пора возвращаться в Москву. Малыш там окреп на свежем воздухе, да и ты силенок набралась. Родишь богатыря. Кстати, я забыла спросить, ты ж УЗИ делала? А то я богатырь, богатырь! Так кто у нас?

Еле протолкнув слова сквозь пересохшее горло, я ответила:

- Богатырь...

- Я же обещала, что мы тебя заберем. Говори адрес, приедем, я возьму купе, чтоб тебя, никто не беспокоил. Нужно здесь на учет стать, роддом самый лучший выберем.

Странное дело. От Норы я всегда ждала подвоха. Ее лисье, показное радушие всегда однозначно настораживало. Чего стоил шикарный жест с санаторием! И чем обернулось?! Ведь если бы она меня не отправила туда, ничего бы не произошло. У Влада был бы папа, а я была бы пусть не самой любимой и боготворимой женой, но женой. Никита меня не обижал и всегда хорошо относился. А сейчас что она мне предлагает? Просто помощь как вынашивательнице ее внука? Очевидно, Никиту она и в известность не ставит. Будет помогать мне, пока тот не женится на «приличной девушке». А потом будет уже поздно предъявлять претензии.

Я окончательно запуталась в своих мыслях, как бестолковый котенок в клубке ниток.

С одной стороны, отпадает проблема, то, чего я больше всего боюсь - быть сиротой и брошенкой в роддоме, боюсь, что на меня будут показывать пальцами. А с другой стороны, с Норой, как ни с кем другим, нельзя забывать о бесплатном сыре и мышеловке. Хотя сейчас она разговаривает как -то странно - без привычного елея, без сладкого «уси -пуси» и «иу». Сейчас она говорила как взрослая адекватная женщина, обеспокоенная судьбой внука.

На одной чаше весов бесплатный сыр - на другой - полная брошенка - мать одиночка. Я реально растерялась и, чтобы как-то собрать мозги в кучу, решила сразу не давать ответ.

-Элеонора Эдуардовна! Ваше предложение несколько неожиданно. Вы дали свое обещание забрать меня еще до того, как мы с Никитой расстались. Я не преследовала его, не требовала помощи, внимания. Он решил от нас отказаться, я приняла это. Так что сейчас я уже не жду помощи ни от кого. Сумму, которую вы дали, я приберегла на приданое для ребенка. Коляска, кроватка, одежда. Я уже все цены изучила. Один легкий

комбинезончик под тысячу стоит. Надеюсь, молоко у меня будет, и я не разорюсь на детском питании. В общем, мы не умрем. Но с другой стороны, вы же родная бабушка моего ребенка, и было бы не совсем правильно лишать вас права как -то участвовать в его жизни. Но только дозировано. В тех рамках, которые я обозначу. Спасибо за предложение. Я подумаю.

Выдохнув, я сама себе удивилась. Как-то умудрилась ответить ни «да», ни «нет».

Однако под всей сладкой шкуркой беззаботной жены богатого мужа все еще жила та еще пробивная штучка, которая и сделала из скромного, непритязательного интеллигента нынешнего богача. И ее хватка с годами никуда не делась.

- Рина, ты скоро станешь матерью, а ведешь себя, как обиженный ребенок. Ты должна понимать, что кроме твоей обиды на Никиту, есть более важные вещи. А именно, благополучие ребенка. А сама, без помощи, ты только и будешь, что рыться в интернете в поисках бэушных одежек и изучать статьи «Как постирать памперс». У него должно все быть, и не выкроенные матерью -одиночкой жалкие крохи, а по высшему разряду, потому что он наша кровь. Так что твое упрямство малышу принесет только вред. Ты же не хочешь этого?

- Нет, - я снова зависла. В словах Норы есть правда. Я уже вспоминала о тех девахах, которые беременели даже без малейшей перспективы выйти замуж. Только лишь бы получить шикарное содержание на ребенка, которого бы с лихвой хватило бы и им самим до старости. Но я же не навязываюсь, сами предлагают...

- Вот и умница. Куда ехать?

Очевидно, я так устала и от переживаний, и от постоянного пересчитывания копеек, и от страха за будущее, что согласилась принять помощь.

- Элеонора Эдуардовна. Я никуда не уезжала, потому что не хотела расстраивать бабушку.

- Рина! Ты была в Москве?

Мне показалось, что Нора всплеснула руками от возмущения и негодования, будто я была в какой-нибудь туберкулезной лечебнице или вытрезвителе.

- Говори адрес, тебя нужно срочно обследовать. Ты же помнишь, с какими нехорошими анализами ты приехала из санатория?!

Интересно, как я их могу помнить, если и в глаза их не видела.

- Я договорилась уже с врачами в своей поликлинике, с понедельника нас ждут. Где ты есть? Сейчас водитель нормальных продуктов привезет, а я потом подъеду, отвезу в магазин для мамочек, купим тебе одежду.

Словно загипнотизированная ее словами, я почувствовала, что слезы наворачиваются на глаза. Все-таки беременность - это самый уязвимый период в жизни женщины. И гормоны пробивают на излишнюю эмоциональность, и чувство незащищенности обостряется в разы. Именно поэтому хоть какое -то участие меня обрадовало.

Я малодушно сдала координаты своей «конспиративной» квартиры, поругивая себя за отсутствие гордости и самостоятельности, но не в силах отказаться от помощи.

Не ради себя ведь.

Не знаю, сколько Нора платит водителю, но он, словно старик Хоттабыч одним трах-ти-би-дохом, через час привез фрукты, словно только что сорванные с ветки, фермерскую молочку, сыры, свежую вырезку. А через два - появилась и сама Нора.

Странное дело, но она сильно изменилась, будто разом поменяла команду стилистов -массажистов - диетологов и всех тех, кто следил за ней раньше. Исчезло ее капризное выражение взрослой девочки, она не сказать, что похудела, а как -то, как говорят спортсмены, «высушилась». Будто у нее отняли ее беззаботное существование и заставили заниматься делом.

- Здравствуй, Рина! - на правах родственницы она сухо чмокнула меня в щеку, едва переступив порог.

По-хозяйски прошлась по квартире, критично осматривая все вокруг, и на удивление, воздерживаясь от презрительного «фи» при виде супер скромной обстановки.

- Плесени нет, грибка? - словно собираясь покупать это жилище, интересовалась она.

- Нет, все сухо. Чисто, - отчиталась я, как перед проверяющим.

- Ну, самое главное - чтоб ничего вредного для здоровья не было. И район зеленый. Ты поела? А впрочем, поехали, перекусим в торговом центре. Возьмем тебе чизкейк с молочным коктейлем, салатик фруктовый. Тебе нужно есть только полезную еду.