– Знаешь, что… девочка. Убегай отсюда, – глухо сказал Севастьянов, напрягая остатки воли. – Мне хочется убить, и я еле сдерживаю себя.

Женя забилась в угол, округлившимися глазами глядя на то, что еще недавно было Александром Севастьяновым и делило с ней ложе.

Между тем он бесшумно вскочил и медленно разинул пасть, оскалив в дьявольской улыбке неестественно длинные зубы. Его бездонные глаза мерцали, как начищенные монеты. Алексеева в чем мать родила бросилась к двери, попыталась открыть ее, но ключ выпал из гнезда. Девушка трясущимися руками подобрала его с пола, но никак не могла попасть бородкой в замочную скважину.

Существо, еще полчаса назад бывшее молодым человеком, легко, как пушинку, перевернуло кровать и нетерпеливо отшвырнуло ее в сторону.

Женя наконец вставила ключ, лихорадочно повернула его и рванула дверь на себя. Выскочив в коридор, она захлопнула дверь. Сейчас ей удалось практически мгновенно запереть замок снаружи. Девушка попятилась, не отрывая взгляда от двери. В дверь ударили, тяжело и напористо. Женя закричала, отступив назад. А если он сломает дверь? Что делать, куда бежать?! Она стала медленно отступать по коридору.

За дверью тем временем послышался утробный рык. Потом послышались шаги, перешедшие в топот, и дверь вместе с коробкой вылетела в коридор. Из комнаты выпрыгнуло какое-то темное существо с большим горбом и длинными узловатыми лапами, которые оканчивались когтями.

Существо приземлилось на четыре конечности, затем привстало, озираясь и поводя носом. Увидев замершую девушку, оно плотоядно зарычало и понеслось к ней большими скачками. Евгения закричала, рванулась и неожиданно налетела на… инвалида. Все это время прокаженный сидел в своей неизменной коляске и внимательно наблюдал за происходящим. При ударе коляска крутанулась, а девушка по инерции полетела на пол.

Монстр приближался. Вытянутая морда с оскаленной пастью, горящие глаза. Внезапно он остановился перед инвалидом, преграждавшим ему путь к девушке.

Плача от боли и страха, Женя поднялась на ноги. Она видела, что оборотню что-то мешало приблизиться. Существо в ярости кидалось вперед, подпрыгивало, крутилось на месте, но все время натыкалось на незримую преграду и замирало, в бессилии щелкая громадными челюстями. Борис держал наготове ружье, но не стрелял. Его холодные глаза, спрятанные за линзами очков, напоминали бойницы.

– Сделайте что-нибудь! Он же мучается! – умоляюще крикнула Алексеева, сжимая побелевшими от напряжения пальцами спинку коляски. Инвалид не отреагировал на ее слова, продолжая сохранять фантастическое спокойствие.

Эта дикая пляска продолжалась около минуты, которые показались Жене целым столетием.

Наконец оборотень прекратил бесполезные попытки добраться до людей и остановился, хрипло дыша. Посмотрев напоследок немигающими глазами на Женю и Бориса, существо удалилось, припадая на раненую ногу.

Инвалид развернулся, пренебрежительно глядя на девушку. Евгения рыдала, напрочь забыв о своей наготе.

– Иди оденься, – сказал Борис. – Я понимаю, что вы угодили бы и Рубенсу, и «Плейбою»…

Женя его уже не слышала, она на цыпочках кралась к комнате. Там было пусто. Девушка быстро оделась и вернулась к Борису.

– Я так и предполагал, – уверенно сказал инвалид. – Укус мертвеца практически неизбежно приводит к быстрой мутации. И что интересно, по моим наблюдениям, биологические изменения все время разные. В прошлом году я наблюдал, как у одного человека выросли крылья, а у другого – хобот, как у слона. Он, кстати, этим хоботом пятерых задушил.

– Я… люблю его, понимаете?

– Ты хотела сказать, любила? – уточнил Борис.

– Вам этого не понять! – выкрикнула Женя, хлюпая носом.

– Да-а, – протянул Борис. – Куда уж мне до вас, утонченных, – и внезапно обозлился: – А может быть, чересчур упрощенных? Что вы можете знать о любви, кроме животного секса? Примитивы!

И продекламировал, изогнув потрескавшиеся губы в безрадостной улыбке:

– Любовь – это тайна и чудо, и нам не узнать никогда, придет ли когда и откуда, и если уйдет, то куда…

– Замечательно… – проворчала Алексеева. Она постепенно приходила в себя. – Кто это написал? – чисто из приличия спросила она.

– Пушкин! – отрезал инвалид. – Знать такие вещи надо, душечка.

– Подслушивали? – гневно спросила Женя и себе же ответила: – Ну как же, если сами не можете…

– Барышня! – изменил своему хладнокровию хозяин дома. – Скажите спасибо, что я в коридор выехал, когда вас уже загрызть собирались! И если бы не мой амулет, к которому нечисть подойти не может, валяться бы вам по всему полу в виде кусков мяса!

– Скажите, – уже спокойно сказала Евгения, – вот вы такой умный, да? Что вам стоило выстрелить своей серебряной пулей, которой вы так хвастались, чтобы Александр не мучился? Глядишь, и планы ведьме бы сорвали!

– У вас хорошие аналитические способности, – произнес Борис, причем на этот раз без иронии и сарказма. – Я так и делал на протяжении уже нескольких лет. Срывал дьявольские планы, а дальше что? – Он снял очки и стал выглядеть еще более отталкивающе. – Все это растягивалось на неопределенный срок, а ведьма заманивала сюда всех новых людей. Если у вас будет желание, а также возможность, то загляните, пожалуйста, в погреб. Вход около столовой, за лестницей. Просто я решил, что этот Новый год будет последним. Мне не нужно бессмертие, да и серебро для умерщвления нечисти, если честно, почти закончилось. Очень хочется, прежде чем умереть, увидеть свою дочку, обнять выздоровевшую жену, хотя на последнее я не надеюсь.

Последнюю фразу он проговорил очень тихо, после чего быстро покатил по коридору. Потом резко затормозил и развернулся:

– Один невинный вопрос. У вас секс был?

– В каком смысле? – пробормотала Алексеева, чувствуя, что ее лицо заливает краска.

– В прямом. Я, кажется, русским языком спрашиваю: половой контакт имел место быть сейчас? – Борис говорил, явно волнуясь.

Девушка замялась, и инвалид все понял.

– Без презерватива?

Женя опустила голову.

– Фифти-фифти, – заключил хозяин дома.

Алексеева посмотрела вопросительно, и инвалид перевел:

– Пятьдесят на пятьдесят, что вы тоже подвергнетесь мутации.

– А вы и рады? Хотите, чтобы я стала похожей на вас? Вам все равно, убьют нас или нет! – срываясь на крик, гневно топнула ногой Женя. – Да вы просто выжидаете, хотя сами говорили про какой-то шанс, если мы будем вас слушать. Когда Саше ногу Бакунин резал, вы же знали, что это не поможет! И просто глумились над нами!

Борис снисходительно молчал, поглаживая крест. Успокоившись, девушка судорожно сглотнула и, запинаясь, спросила:

– А в кого… в кого я могу превратиться?