7-й мехкорпус ударил вдоль Бешенковичского шоссе, а 5-й наступал на Лепель со стороны Орши. Они схватились с немецкими 7-й, 12-й, 17-й и 18-й танковыми дивизиями, ударными частями группы армий «Центр», и те понесли такие потери, что их высокий наступательный темп, который выдерживался с 22 июня, прервался на целую неделю[34].

Тоже сильно побитые, 5-й и 7-й мехкорпуса были выведены из боя и отошли к Орше, где заняли рубеж обороны «по-пехотному».

Лишь 21 июля немецкая 20-я танковая дивизия форсировала Западную Двину, наступая на Витебск. 24-го числа за город развернулось грандиозное сражение – против немецкого 39-го мотокорпуса выступили 22-я, 19-я и 20-я армии РККА.

Советские войска отступали с боями, перемалывая грозную силу противника. Немецкие танковые дивизии – 20-я под командованием Хорста Штумпфа, 17-я (Карл Риттер фон Вебер) и 7-я (Ханс фон Функ) – потерпели такую убыль, что их вывели в резерв.

Наступление 39-го мотокорпуса немцев было, по сути, сорвано – к Московскому шоссе в районе Ярцева выдвинулась всего одна 18-я дивизия. 29-я моторизованная дивизия 2-й танковой группы Гудериана, наступавшая со стороны Копысь, вышла к Смоленску.

25 июля части РККА оставили Витебск и Оршу.

19-я армия отступала на восток, а 61-й стрелковый, 5-й и 7-й механизированный корпуса из состава 20-й армии отошли к Могилеву.

Завязалось Могилевское сражение – советские дивизии, удерживавшие город, не только оттягивали на себя более семи пехотных дивизий Вермахта, но и наносили удары. 20-й мехкорпус 13-й армии атаковали немецкий плацдарм в районе Шклова, пока противник не подтянул пехотные соединения, и изрядно потрепали танковую дивизию СС «Дас Райх».

29 июля в Могилеве продолжились уличные бои.

Предложение командира немецкого 7-го армейского корпуса генерала артиллерии Фармбахера о капитуляции было отклонено.

Кончался июль…

В тылу тоже бились – за выполнение и перевыполнение плана.

На восток эвакуировали целые заводы – из Киева, Одессы, Орла, Воронежа, из прочих городов и весей. Частенько производства разворачивали в голом поле, станки и прочее оборудование – в первую очередь. Возвести крыши к зиме строители должны были успеть, а стены, окна? Вопрос.

Хорошо работать летом на ветерке, а зимой, когда минус?

И все равно, труженики тыла будут выполнять по две-три нормы, мерзнуть, голодать на своих нищенских пайках – и вкалывать, вкалывать, вкалывать!

В Горьком, на шасси «ГАЗ-ААА» соорудили восьмиколесный БТР, обшитый броней, а умельцы «Уралвагонзавода» собрались выпускать первую партию «САУ-76». Уральцы из заводского КБ взялись за переделку «Т-34» в «Т-41» (Объект 136).

Заменили подвеску Кристи на торсионную – исчезли надгусеничные ниши, и теперь можно было расположить дизель не вдоль, а поперек, выигрывая много места. На тридцать сантиметров уменьшили высоту, сэкономили в весе, и за счет экономии усилили броню – лобовую до 90 мм, борт корпуса – до 75. Башня же была смещена к середине, что сразу разгрузило передние катки и позволило убрать люк мехвода на верх корпуса. Если все пойдет как надо, то уже к лету 1942-го «Т-41» поставят на поток.

Мастера-оружейники с завода в Вятских Полянах заменили ненадежный и тяжелый барабанный магазин «ППШ» на коробчатый новой конструкции, рассчитанный на 35 патронов. А конструктор Судаев с Сестрорецкого оружейного завода победил в конкурсе на более легкий, компактный и дешевый пистолет-пулемет.

Все для фронта, все для победы…

Ранним-ранним утром 3-ю эскадрилью подняли по тревоге.

Жилин наскоро ополоснулся в бочке с водой, утерся полотенцем и грузно потрусил на КП.

Светало. Небо на востоке едва развело серым.

В землянке КП горела настоящая керосиновая лампа, а не коптилка из снарядной гильзы, и было светло – Иван даже зажмурился.

Начштаба старательно заполнял какие-то бумаги, в углу, отгороженном плащ-палаткой, пищала морзянка и шушукались радистки.

– Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант! – ухмыльнулся Николаев.

– И товарищу полковнику не хворать. Куда летим?

– Будешь сопровождать «туберкулезы» с грузом.

– Луполово?

– Туда, – кивнул комполка.

Жилин поймал себя на мысли, что Александр Павлович ничуть не удивляется происходящему на фронте.

Ни тому, что Могилев до сих пор не сдан, ни тому, что сегодня 2 августа уже, а в Смоленске все еще идут бои.

Иван улыбнулся: удивляться здесь может лишь он один, а для остальных происходящее – единственно возможное.

Им не с чем сравнивать.

– «ТБ» на подходе, – сообщил Николаев. – Их особо не разгонишь, но будьте в готовности.

– Понял.

Выйдя наружу, Жилин окунулся в прохладу и потемки. На востоке пробивались первые зоревые лучи, на западе позаривали огни другого толка – оттуда доносились глухие раскаты. Это начинался артобстрел. Иван вздохнул и пошагал к стоянкам.

Полк уже неделю как перебазировался на полевой аэродром.

«Юнкерсы» пока не налетали, видать, не разведали еще, что здесь, посреди леса, могут взлетать и садиться истребители.

Жилин снова вздохнул. Переживал потому что.

По открытым сводкам и совсекретным сообщениям он составил для себя довольно-таки целостную картину Смоленского сражения.

И мог сравнить ее с той, которую помнил.

Даты сместились. РККА несла несколько меньшие потери, заставляя Вермахт с Люфтваффе проливать больше крови, чем тогда. Раньше, помнится, он радовался даже одним суткам задержки на рубежах обороны, а нынче?

В том варианте истории, который был его прожитой жизнью, немецкие танки ворвались на улицы Смоленска еще полмесяца назад. Оттого и переживания.

Хорошо это или плохо – такой-то временной разрыв?

Бои идут упорнее, РККА не теряется в полном неведении, и взаимодействие между дивизиями какое-никакое, а налаживается.

Хорошо же?

Да? А вдруг он своими подсказками сделал хуже, и теперь командование совершает очередную ошибку? Ну не доверяет он Тимошенко! У этого «красного маршала» нет того, что имеется у немецких генералов, – школы. Преемственности. Глубоких профессиональных знаний. Впрочем, так было всегда.

Суворов – гений, а много ли было у него последователей?

Да царские генералы и сами не зубрили «науку побеждать», и другим не давали. Генеральскому глазу всегда милее выправка да строй, чтобы ать-два, ать-два! В ногу!

А то, что уметь маршировать и воевать – это разные вещи, их как бы и не касалось.

То-то и оно.