Но два-три месяца превратились сначала в шесть, а потом и в девять. Она не хотела терять те 700 000 долларов, которые уже вложила в его компанию, и потому продолжала вкладывать еще и еще. Пока всему этому не пришел конец, миллион триста тысяч долларов ее кровных денег исчезли. Как и его компания. Как и сам Карло. Как она могла быть такой дурой?

В последние дни и недели она задавала себе этот вопрос все чаще и чаще. Но он относился не только к ее вложениям в компанию Карло. Она открыла лежащую на столе папку из плотной желтоватой бумаги, на которой было написано «MeToo», и еще раз просмотрела статьи, перепечатанные ею из интернета. В одной из них речь шла о женщине, получившей двадцать миллионов долларов от одного из средств массовой информации. В другой – о киномагнате, который подписал мировые соглашения с тремя женщинами, выплатив каждой из них от девяти с половиной до десяти миллионов долларов. Еще одна женщина получила от телесети девять миллионов долларов. Ожидалось, что две женщины, работавшие в других телесетях, получат еще больше, когда эти телесети выплатят им компенсации.

Сумма, выплаченная ей «РЕЛ», была такой малостью по сравнению с тем, что получили те женщины, о которых говорилось в статьях. «Двадцать миллионов долларов! Это в целых десять раз больше, чем они выплатили мне! Что бы он с ней ни делал, это не могло быть хуже того, что происходило со мной. И они обманным путем вынудили меня не обращаться к адвокату», – с горечью подумала она.

На этот раз она не стала просматривать подписанное ею мировое соглашение, которое лежало на кухонном столе. За последнюю неделю она и так перечитала его раз двенадцать. Если она попытается получить от «РЕЛ» больше денег, компания потребует, чтобы она вернула те два миллиона долларов, которые уже получила.

Она посмотрела на номер телефона фирмы «Картер и партнеры», указанный в шапке документа. После того как она поставила на нем свою подпись, она говорила с этим уродом только один раз – когда позвонила ему, чтобы подтвердить получение банковского перевода на два миллиона долларов. Тогда он сказал ей, что они больше никогда не должны говорить, за исключением одного-единственного случая. Если кто-нибудь, и особенно журналист, когда-либо начнет расспрашивать ее о том времени, которое она проработала в «РЕЛ», она должна будет немедля позвонить ему по этому самому номеру.

Она знала, как ей нужно поступить, но боялась сделать первый шаг. У нее было такое ощущение, будто на нее опять светит зеленый огонек камеры прямой трансляции. Еще один глоток водки помог ей сосредоточиться. Ей отчаянно необходимо поговорить с кем-то, кто сумеет ее понять. Единственная другая жертва Мэтьюса, с которой она знакома, – это Кэти Райан. Продержавшись так долго и не став немедля подписывать мировое соглашение, она теперь почти наверняка получит намного, намного больше.

Есть еще один человек, которому она могла бы позвонить. По-настоящему порядочный и неравнодушный человек, который все еще работает в «РЕЛ». Она начала было набирать номер, затем положила трубку. Сочувствие бы не помешало, но ей совсем не хотелось вновь выслушивать советы, как бы ласково они ни звучали относительно того, что ей следует обратиться за помощью в решении ее проблемы с алкоголем.

Она открыла вторую из лежащих на столе папок и посмотрела на статью, вырезанную ею из «Уолл- стрит джорнал». Здесь речь шла о том, что «РЕЛ Ньюс» готовится из частной компании превратиться в публичную, выпустив свои акции на рынок. Такой момент нельзя упускать. «Возможно, удача поворачивается ко мне лицом. Возможно, от этого яблока я смогу отхватить себе еще один кусок», – мысленно сказала она себе, не сводя глаз с номера телефона фирмы «Картер и партнеры».

Майкл Картер вдыхал прохладный вечерний воздух, преодолевая пешком расстояние в два квартала, отделявшее его квартиру от станции метро. Он уже начал проводить предварительные изыскания, чтобы разузнать подноготную тех жертв Мэтьюса, имена которых тот назвал. Теперь, когда его рабочий график зависел от него самого, он почти каждый день находил время для того, чтобы посетить тренажерный зал. И сегодня то небольшое пузцо, которое некоторое время назад начало обозначаться в районе его брючного ремня, стало значительно меньше. Его жена перестала задавать ему вопросы о том, что он делает в те вечера, когда является домой поздно, приняв его объяснение, сводившееся к тому, что теперь, когда он работает над «специальными проектами» для «РЕЛ», его рабочий день стал ненормированным. Это оказалось очень кстати, когда вчера вечером он уже в третий раз поужинал в ресторане с Беатрис, секретарем приемной, которая обслуживала и его съемный офис. Он улыбнулся, вспомнив, как они всю дорогу до Бруклина целовались и ласкали друг друга на заднем сиденье «Убера». Скоро она согласится отправиться с ним после ужина в отель – это всего лишь вопрос времени.

Его мысли прервал низкий баритон, сказавший:

– Мистер Картер?

– Да, – вздрогнув, ответил он.

Повернувшись, он увидел рядом с собой огромного широкоплечего негра, который возвышался над ним по меньшей мере на голову. Громадная ручища сжала его плечо.

– Сюда, – сказал негр, – показывая на черный «Линкольн Навигатор», стоящий слева с работающим двигателем. Это была не просьба, а приказ. Негр слегка подтолкнул его к машине.

– Послушайте, если вам нужны деньги, я могу…

Проигнорировав эти слова, здоровяк открыл заднюю дверь машины и сказал:

– Залезайте.

Стоя у открытой двери, Картер мог видеть, что на заднем сиденье с противоположной стороны уже сидит какой-то человек. Он видел голени сидящего и нижнюю часть его рук, но не его лицо. «Может быть, это не ограбление, и меня хотят убрать, как это делает мафия? – подумал он. – И завтра мой труп найдут, когда он будет плавать лицом вниз в Ист-Ривер?»

Он почувствовал, как ручища афроамериканца толкает его вперед.

– Хорошо, – сказал он, – я сяду. – Наклонившись, он залез на заднее сиденье внедорожника. И с опаской посмотрел на фигуру, сидящую в нескольких футах от него.

– Оскар, дай нам поговорить несколько минут наедине, – приказал пассажир «Линкольна».

Поначалу Картер точно не знал, кто это. Но голос подтвердил его подозрения. На него, не произнося ни слова, смотрел Фредерик Карлайл-младший.

Прошло несколько мгновений, и Младший нарушил молчание.

– Как мне к вам обращаться: Майкл Картер или «Картер и партнеры?»

– Мистер Карлайл, если вы дадите мне несколько минут, чтобы все объяснить…

– Картер, я дам вам столько времени, сколько вам понадобится, чтобы объяснить, почему вы и Дик Шерман украли двенадцать миллионов долларов у компании моей семьи. Если ваше объяснение меня не удовлетворит, мы с Оскаром лично доставим вас в полицейское управление, где я выдвину против вас обвинения. И позвольте мне предупредить вас, мистер Картер, – сказал Карлайл, открывая папку из плотной желтоватой бумаги, лежащую у него на коленях. В папке находилось личное дело Картера. – Мне известно о вас уже очень много.