– Не говори глупостей. Ты еще мальчишка по сравнению со мной.

– Что тебя принесло в Управление? Так просто ты ничего делать не будешь.

– Конечно.

Фостер прикрыл за собой дверь и уселся на диван возле окна. Он не любил стульев и кресел. Ему все время казалось, что они должны сломаться под ним.

– Вчера в городе был траур. Ты хоронил двоих полицейских, которых убили у национального банка. Не знаю, что двигало тобой. То ли ты хотел отдать последний поклон полицейским, то ли давил на общественность. Скажу честно, Макс, эти похороны с помпой не принесли желаемых результатов.

– Но не для того же ты приехал сюда, чтобы высказать мне свое мнение?

– Я приехал к тебе прямиком от губернатора. Он высказал такую мысль: «Комиссар Легерт может не считаться с мэром и перекрыть все центральные улицы города для похоронной процессии, но комиссар не может перекрыть двух улиц в тот момент, когда от него ускользают грабители с народным достоянием!».

– Когда, интересно знать, в банках Рокфеллера хранилось народное достояние?

– Так или иначе, но Рокфеллер выколачивает его из народа. Но дело не в этом.

– Твое предупреждение сбылось, Фабиан и председатель «Паблис-Кристиан» надавили на рычаги.

– Конечно, Элбер и Фабиан сделали свое дело. Но тут выясняется, что парень, которого вчера подобрали на обочине с дыркой во лбу, никакой не гангстер, а один из опытнейших агентов ФБР Гай Купер.

– Почему же он был без оружия и что он там делал?

– Ничего. Он являлся клиентом этого банка и пришел снять наличные со своего счета.

– Ты хочешь изобразить его жертвой?

– Не я, а Мэлвис Бэрроу. Директор Северо-восточного отделения ФБР. Он потребовал от губернатора распоряжения передать руководство следствием в его руки.

– Когда убивали полицейских, ему было наплевать. Как только хлопнули джи-мена, он всполошился. Выскочка!

– Умоляю тебя, Макс, не говори ему это в лицо.

– Я не намерен с ним встречаться.

– Вот по этому поводу я и приехал к тебе. Губернатор не отстранил тебя от следствия, наоборот, он принудил и мое ведомство подключиться к работе. Все силовые структуры должны объединиться и обезвредить банду налетчиков. Во главе следственной компании поставлен Мэлвис Бэрроу. Сегодня в три часа мы должны быть у него и докладывать об обстановке, сложившейся в штате. И прошу тебя, Макс, сдержи свой пыл. Никто не принижает твоих достоинств, но будет лучше, если мы избежим межведомственной войны.

– Плевать мне на джи-менов. У меня своя работа, и я знаю, как ее делать, а если этот мальчишка попытается меня учить, то я поставлю его на место.

– Твоих амбиций, Макс, на все управление хватит. Постарайся обойтись без скандалов. В конце концов, все мы делаем одно общее дело и не имеет значения, кто первый схватит Дэйтлона.

– Наивный взгляд на ситуацию, Вилл. Дэйтлона никто никогда не схватит. Человек запаял себя в торпеду, которая рано или поздно, но взорвется.

– Ты поддерживаешь газетные сплетни и хочешь сделать из заурядного преступника легенду.

– Пока окружной прокурор будет считать Дэйтлона заурядным преступником, он с успехом продолжит свои начинания.

– Извини, Макс. Я пойду. Главное я тебе сказал. Не забудь, что ты должен выступить с отчетом на комиссии. До сегодняшнего дня ты единственный, кто занимался этим налетом.

Уильям Фостер встал и поковылял к выходу. Легерт проводил его взглядом и нахмурил густые белые брови. Нажав кнопку селектора, он потребовал к себе капитана Чинара.

Легерт относился к Чинару двойственно. Во-первых, Чинар был молод, ему не стукнуло и тридцати, имел университетское образование. Честен, напорист, смел и находчив – все эти качества позволили ему стать капитаном и возглавить отдел по борьбе с бандитизмом. Легерт видел в Чинаре себя в молодости и считал его единственным кандидатом на свое место. С другой стороны, Легерту не нравилась прямолинейность капитана, его толстокожесть и отсутствие гибкости, то, что так необходимо руководителю. Чинар был человеком сегодняшнего дня, он не просчитывал свои действия наперед и уж совсем ничего не смыслил в дипломатии.

А Легерт имел эти навыки. Ему в этом помог не университет, которого он не кончал, ему помогли сухой закон и опыт. Уходя, Фостер не беспокоился за Легерта. Он знал, что старая лисица перед ним кочевряжится, а на совещании у Бэрроу все будет в порядке. Но Фостер тоже был дипломатом. Он приехал к Легерту, чтобы поддержать имидж комиссара, как строптивого копа, которого необходимо успокоить. Оба с чистой совестью отыграли друг перед другом спектакль и разошлись. Если всю сцену с Легертом и Фостером перевести на профессиональный язык законников, то диалог прозвучал бы так:

– Извини, Легерт, но ты полный кретин! Ты не сумел из-за своего дубового характера поладить с губернатором и вовремя подсуетиться. Ублюдок Бэрроу обошел тебя на повороте, и теперь ты будешь чистить его мундир в передней.

На что Легерт ответил:

– Бэрроу сосунок и сломает себе хребет на следующем вираже. Цыплят по осени считают. Спасибо, старая шлюха, что пришел доложить о своем бегстве в стан противника.

Но должностной статус, старая дружба, опыт и многое другое не позволили им провести такой диалог. Теперь Легерт точно знал, что на совещании Фостер займет позицию Бэрроу, он уже извинился за это, поднявшись на второй этаж в кабинет Легерта со своей подагрой. Но не любая партия имеет равноценные очки. Легерт поставил себе минус.

В кабинет постучали, и на пороге появился рыжеволосый парень среднего роста с пушистыми ресницами и веснушками на лице. Вид у него всегда был свирепый, что не соответствовало его характеру. Дело в том, что никто бы не поверил этому конопатому малому где-нибудь в трамвае, что он капитан полиции. В итоге, ситуация сложилась смешно до глупости: на службу Чинар ходил в штатском, а по выходным надевал форму, чтобы его не вышибли из пивной, как несовершеннолетнего.

– Вызывали, сэр?

– Да. Какие итоги по вчерашнему налету?

– Ничего утешительного. Следов «крайслера» обнаружить не удалось. Но есть другие, новые и непонятные, ходы гангстеров. Кто-то их вызвал на дуэль. По другому я этого назвать не могу. Перед налетом на банк Тони Грэйс с кем-то из шайки забирается на крышу здания с винтовкой. Приезжает Дэйтлон, чистит банк и уезжает. Следом подъезжает «шевроле», из которого выскакивает парень, которому Грэйс простреливает лоб. Зачем – не ясно. «Шевроле» тут же уезжает, сворачивает в первую же подворотню и взрывается. Взрыв такой мощности, что только эксперты сумели определить марку машины. Ребятам из дорожной полиции удалось найти кусок корпуса, на котором сохранился заводской номер. Они вышли на владельца. Машина принадлежала привокзальной прокатной фирме и была взята на двое суток неким Роком Сулерским. Мы проверили. Такого человека не существует. Но ясно одно, зачем этот Сулерской набил машину динамитом, как рождественского гуся яблоками. Вторая деталь. Машина изуродована, но несколько искореженных деталей позволили определить, что раньше они были автоматом «Томпсона». Я к тому, что нас удивило, что найденный труп не только без оружия, но и без ключей, денег и документов. Возможно, все осталось в плаще, который сгорел в машине, как и его автомат.