– Я думаю, Сургутского пристрелили наемники этогокриминального авторитета, с которым мы так мило беседовали сегодня ночью.

– Безусловно. Но с подачи Десмонда Абрахамса, которыйпонял, какую угрозу может представлять запутавшийся сын профессора. По-моему,будет несложно доказать связь погибшего с криминальными операциями за рубежом.

– От этого его отцу не легче, – пробормоталДронго. – Нужно отправить запрос в шведскую фирму «ЭСИ-АТОМ». Уточнить уних, для кого они делали контейнеры в последние несколько месяцев.

– Уже отправили, – ответил ВладимирВладимирович. – Оформили запрос сегодня утром. Они обещали срочноответить. Мы заказали тебе билет в Рим на сегодняшний утренний рейс.

– Мой молчаливый напарник полетит со мной? –поинтересовался Дронго, указывая на Пьеро.

– А как ты думаешь? – вместо ответа спросилВладимир Владимирович. – И не только он. Кстати, можешь отказаться.Формально ты все сделал правильно. Помог нам выйти на группу террористов,установил, кто и когда похитил груз, откуда его вывезли и куда привезли. Теперьитальянцы сами могут искать эту группу. А ты, если хочешь, можешь остаться вМоскве.

– Вы знаете, сколько времени у них уйдет на«раскачку»? – рассердился Дронго. – Я уж не говорю о том, что тамживет моя семья. Вы же точно знаете, что я сегодня же полечу в Рим.

Владимир Владимирович поднялся.

– Возвращайся к Решетилову, – сказал он напрощание. – В ФСБ не любят, когда мы к ним приезжаем. Обычная ревностьдвух конкурирующих организаций.

Дронго пожал руку Владимиру Владимировичу и вышел изкомнаты. Его неизменный спутник вышел следом.

В кабинете Решетилова продолжалось совещание. Сигаретный дымвисел плотной завесой. У всех присутствующих были уставшие лица. Сказывалосьнапряжение последних дней. Коробов обсуждал какой-то проект с двумя офицерами,сидящими рядом с ним. Галия о чем-то тихо переговаривалась с Бадыровым. Этимдвоим, должно быть, было особенно тяжело из-за резкой смены часовых поясов. Настоле Решетилова стояла пепельница, полная окурков, хотя Виктор ночью менял еенесколько раз.

– Мы уже говорили с Римом, – сообщилРешетилов. – Они готовы принять нашу группу. Полетим вшестером. Нашазадача – помочь итальянцам в поисках террористов. Сейчас срочно оформляют визы.Паспорта получим в аэропорту. Господин… Дронго, – он поколебался, преждечем так обратился к эксперту, – вам нужна итальянская виза? Вернее,шенгенская, конечно.

– Нет, – ответил Дронго, – у меня есть разрешениена право проживания. Мне виза не нужна. И не обращайтесь ко мне стольофициально. Можете просто Дронго. Меня обычно так называют.

– Хорошо, – кивнул Решетилов. – Хочусообщить, что подтвердилась вся информация этого бандита. Хоть какая-то пользаот общения с этим мерзавцем. Груз вывезли из Новосибирска, получили вДомодедове, затем перевезли в Шереметьево-два и оттуда отправили в Рим. Вседокументы были оформлены как полагается.

– Кто бы сомневался, – отозвался Дронго.

– По моим сведениям, сегодня председатель правительствавнесет предложение Президенту о смене всего руководства таможенногокомитета, – добавил Решетилов. – Насколько я знаю, к ним переведутнекоторых сотрудников из нашего ведомства.

– Среди них могут быть порядочные люди, – заметил Дронго. –Или вы считаете нормальным решить вопрос столь кардинальным способом?

– Это не я решаю, а Президент страны, – недовольнопроворчал Решетилов. – И учтите, что у нас с вами двести восемьдесятпервый рейс на Рим. Он вылетает в девять сорок. Значит, через десять минут мывыезжаем в аэропорт. Паспорта привезут прямо туда. Еще есть вопросы?

– Есть, – подала вдруг голос Галия. – А гдеможно принять душ?

– В Риме, – недовольно ответил генерал. –Если у вас будет время.

На этот раз им взяли три билета в салон бизнес-класса и три– в салон экономического класса. По негласной договоренности первые билетыпредназначались генералу Решетилову, Дронго и Галие.

Когда лайнер взлетел над облаками, приветливая стюардессаначала разносить напитки. Галия попросила апельсиновый сок. Дронго взялтоматный сок с лимоном. Решетилов, положив подушку под голову, отказался отуслуг стюардессы и сразу захрапел.

– Завидую ему, – признался Дронго, – у менятак не получается. Не могу спать в самолетах.

– Я тоже, – призналась Галия. – Я привыкла,летая в Англию, читать в самолете книги. Взяла с собой в Новосибирск Павича,хотела прочитать его «Хазарский словарь». Но пока не получается. Очень устала.

– Представляю, – согласился Дронго, – выможете не поверить, но я даже не заехал к себе домой. Не было ни одной минутывремени. Сейчас жалею. Нужно было все-таки найти время и заехать хотя бы наполчаса. Но не получилось.

– Вы еще вернетесь, – уверенно произнеслаона. – Надеюсь, все будет хорошо.

– Увидим, – сказал Дронго, – я не люблюзагадывать.

– Между прочим, мы летим в Рим, – вдруг улыбнуласьГалия. – Вы помните, что обещали мне в Новосибирске?

– Когда это было? – отозвался Дронго. –Тысячу лет назад?

– Вчера утром, – поправила она. – Высожалели, что не можете пригласить меня на завтрак в Риме или в Париже.

– Верно, – улыбнулся Дронго. – Значит, я вашдолжник. Но мне кажется, вы говорили не о завтраке. По-моему, мы договаривалисьоб ужине.

Она тряхнула головой и рассмеялась. У нее были красивые,мелкие ровные зубы.

– Вы опасный соблазнитель, мистер Дронго, –заявила Галия. – Вы помните только то, что хотите помнить.

– Сейчас я помню только об этих контейнерах, –признался он. – Если там что-то произойдет, я никогда себе этого не прощу.Если мы опоздаем и не успеем перехватить террористов.

– Вы знаете, что в итальянском посольстве нам не хотелидавать визы? – спросила Галия. – Мне и Мукану Бадырову.

– Почему? – не понял Дронго.

– Формально они были правы. Мы должны получать визы всвоей стране. А фактически, я думаю, что у них на подозрении любые гости,прибывающие из мусульманских стран. Иногда обидно чувствовать себя в такойунизительной роли. Или когда въезжаешь в Америку. Европейцев пропускают, а мыдолжны сдавать отпечатки пальцев.

– Не вижу тут ничего обидного, – возразил Дронго. –Они боятся террористов и считают противостояние цивилизаций вполне свершившимсяфактом. Я вообще думаю, что все это глупое противостояние было вызвано самимЗападом. Сначала Иран, где пытались модернизировать страну по западномуобразцу. Для шиитов-иранцев западный образ жизни был априори неприемлем, ипоэтому шах не удержался, а вместо него появился аятолла Хомейни. Затем Турция,где военные на протяжении последних пятидесяти лет четырежды устраивалигосударственные перевороты в защиту западных ценностей. Я понимаю мотивыофицеров, учившихся в США и Германии. Но их часто не понимали местные жители,полуграмотные и истово верующие.