Мэтти снял трубку:

– Алло?

Боже. Джейд прикоснулась к телефону, словно это был Мэтти. Его голос звучал так близко и был таким родным! Она с трудом удержалась, чтобы не заговорить.

– Алло? – опять спросил Мэтти. – Кто это?

Может быть, он догадается? В мире не было никого, кто был бы ей ближе. Разумеется, он не поверил, что она покончила с собой, – он знал, что она не способна на это. Она ждала, что он спросит: «Лиза, это ты?» Но он просто повесил трубку.

В прачечную она возвращалась словно во сне. Из головы не шел их дом в Александрии, люди, жившие по соседству… Обидно было сознавать, что для ее родных, в отличие от нее, жизнь не закончилась и они продолжают двигаться дальше. До этого момента по крайней мере она могла хотя бы фантазировать, как вернется домой, как увидит маму с отцом и брата с сестрой – даже несмотря на то, что знала, что это невозможно. Но теперь у нее больше не было дома. Ей постепенно становилось так плохо, словно из легких выкачали весь воздух, словно она навечно зависла в безвоздушном пространстве.

В прачечной, открыв стиральную машину, Джейд автоматическими движениями принялась доставать из барабана постиранные вещи. Мысли в ее голове прыгали, обгоняя одна другую.

А чего она, собственно, ожидала? Ей давно пора было перестать думать лишь о себе и начать задумываться о родителях и о Райли с Дэнни. Она с ног на голову перевернула их жизни, поэтому переезд им необходим. Он точно пойдет на пользу Дэнни. Брат сменит школу и начнет новую жизнь. А Райли… ей только три года. Возможно, она вообще никогда и не узнает о сестре-самоубийце.

Джейд промокнула глаза влажным полотенцем, вынутым из машинки.

Да, определенно так будет лучше.

22

Райли

Дэнни нигде не было. После разговора с Кайлами я сразу проехала на его участок, но трейлер мне так никто и не открыл, хотя я стучала довольно настойчиво. Мне показалось это очень странным, учитывая, что машина брата стояла на месте. Дэнни всегда говорил, что не думает о самоубийстве, но я ему никогда особенно-то не верила. Подтащив блок-ступеньку, я все же заглянула в окно, чтобы убедиться, что брата точно нет в трейлере. И действительно, ни его самого, ни его ружья я не заметила. Но от этого мне не стало легче. Я подумала, что наверняка Дэнни на своем любимом месте в лесу, только в одиночку я не смогу найти поляну, на которую он меня в прошлый раз приводил. Сев на ступеньки трейлера, я достала из кармана телефон, набрала номер брата и ничуть не удивилась, когда мне никто не ответил.

Отыскав в машине клочок бумаги, я написала Дэнни записку: «Мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, позвони. Пожалуйста, дай знать, что с тобой все в порядке», – вставила ее в дверную щель и уехала без особой надежды на то, что получу ответ.

Я проворочалась в кровати до двух часов ночи. Под конец, когда спать мне совсем расхотелось, я решила все-таки встать и заняться отцовским компьютером. Мне надо было посмотреть, что из содержимого жесткого диска следовало сохранить, а что оставить, прежде чем я отдам компьютер Кристин. Я надеялась, что, занявшись им, смогу ненадолго выбросить из головы мысли о Вернис и Томе и перестану беспокоиться о брате.

Прошлепав босиком по коридору до папиного кабинета, я прошла к его рабочему столу, включила маленькую настольную лампу и села перед компьютером. В доме стояла мертвая тишина. Я нажала кнопку включения, и старая машина, нарушив тишину, издала почти человеческий вздох, от которого у меня по спине побежали мурашки. Громоздкий монитор медленно подал признаки жизни, и я невольно застыла: для входа в систему требовался пароль. Замечательно.

Обычно в фильмах показывают, как герои каким-то волшебным образом умудряются подобрать подходящий пароль, чтобы взломать компьютер. Как правило, в этих случаях используются самые очевидные шифры – имя ребенка, дата какой-нибудь важной годовщины. Я перепробовала все возможные комбинации из цифр и букв, какие только могли прийти мне в голову, но все безуспешно. Наконец я вернулась в кровать и, уже лежа в темноте и уставаясь пустым взглядом в потолок, подумала о Дженни – вероятно, ей известен пароль. Не случайно же она ведет себя так, будто знает об отце все на свете. А если все же она не знает, какой у отца пароль, тогда придется кланяться Дэнни. В компьютерах он дока. Другой вопрос – захочет ли брат приезжать в этот дом.

Впрочем, для начала мне нужно хотя бы найти его.

На следующее утро меня разбудили Дженни и Кристин. Я еще до конца не проснулась, когда услышала, как хлопнули дверцы их машины, и Дженни открыла дом своими ключами. Через минуту кто-нибудь из них двоих уже мог постучать в дверь спальни, чтобы начать бомбардировать меня вопросами о содержимом отцовских шкафов, его компьютере или еще о чем-нибудь. Мой дом мне больше не принадлежал.

Встав с постели, я почистила зубы, оделась для пробежки, а затем спустилась вниз и постаралась выйти из дома незамеченной. Все еще зевая из-за бессонной ночи, легкой трусцой я побежала в сторону реки. У прибрежной тропы я немного сбавила темп. Заметив на воде пятерых людей на каяках, я остановилась возле перил и невольно засмотрелась на то, как каяки клином рассекают воду. Самый первый был такого же желтого цвета, как у сестры. Какое совпадение, подумала я, невольно возвращаясь к разговору с Кайлом – о том, как он говорил, что на реке были обнаружены два следа.

Достав из кармана телефон, я позвонила Дэнни. Но ответа, как всегда, не было, и тогда я повернула назад и побежала в обратном направлении. Войдя в дом со стороны террасы, я увидела Дженни, которая что-то выискивала в одном из кухонных шкафчиков. Заметив меня, она с удивлением открыла рот, собираясь, видимо, что-то сказать, но я стремительно прошла в прихожую, взяла ключи от машины и, махнув рукой в знак приветствия, тут же выскочила за дверь, не дожидаясь, пока на меня насядут с вопросами.

Дэнни опять не было в трейлере, но на этот раз его машина тоже отсутствовала, и я предположила, что он либо в баре, либо уехал за покупками. Гарри упоминал как-то в электронном письме, что Дэнни в последнее время часто зависает в «Слик Элли», но мне не очень-то хотелось искать его там – это место меня пугало. Уж лучше бы я увидела его «Субару» припаркованной рядом с «Фуд лайон», чем с бильярдной.

Потеряв всякую надежду дождаться Дэнни, сидя на жаре в машине, я повернула ключ зажигания и, с трудом выехав с узкой поляны, покатила обратно в Нью-Берн. Через пятнадцать минут я заметила «Субару» брата на парковке «Слик Элли». Над дверью одноэтажного бетонного здания с плоской крышей, когда-то выкрашенного в белый цвет, а сейчас такого же серого и безрадостного, как небо над головой, кто-то от руки написал зеленой краской «Бильярдная Слик Элли». А рядом со входом красовался постер с изображением грудастой блондинки, нагнувшейся над бильярдным столом и собиравшейся ударить кием. Очень мило.

На часах еще не было одиннадцати, а перед зданием с утра пораньше уже стояло с десяток машин. Припарковавшись между «Субару» и зеленым пикапом и не давая себе времени на раздумья, я решительно вышла из машины и пошагала к бильярдной. Едва я открыла дверь и переступила порог заведения, как на меня уставились все присутствовавшие там мужчины. Я смутилась было, но упрекать должна была скорее себя – хороша же я, умудрившись явиться в бильярдную в одежде для бега – коротких шортах и топе. Приглушенный свет, клубы сигаретного дыма, тихая музыка, звучащая фоном, стук бильярдных шаров – это место вполне соответствовало существующим стереотипам и было таким, каким я его себе представляла. По левой стене шел ряд столов с диванами. Когда мои глаза привыкли к тусклому свету, я заметила за последним из столов брата – он сидел с книгой в руках и смотрел на меня. Он не встал, не помахал мне приветственно. Игнорируя взгляды и комментарии игроков, я прошла к месту, где сидел Дэнни, и села на диван напротив него.