— Со мной?

— Уж не знаю, чем я тебе так понравилась, и не хочу устраивать допрос на эту тему. — тяжело вздохнула я, собираясь с духом. — Но, если ты действительно меня любишь, то должен знать и о не самой лучшей моей стороне.

Дилюк смотрел на меня серьёзным взглядом и сидел заметно напряжённо. Ну а что, может, после небольшой порции откровений я освобожусь от его внимания. Всё-таки, если я решу остаться с ним при нынешнем раскладе событий, то провести всю жизнь во лжи будет неприятно. Он должен знать, кого пригрел, чтобы мне не разочароваться от его реакции позже в случае неожиданного узнавания этой информации. Не спеша я рассказала Дилюку о том, что гнетёт меня сейчас, о событиях пятисотлетней давности. Как народ Каэнри’ах открыл брешь в Бездну и что именно поэтому нам с братом пришлось вмешаться в жизнь людей. Про то, как я жила среди них какое-то время. Про маленького Кэйю и про Дайнслейфа.

— Это моя вина, что Кэйя стал таким. Если бы я только не поместила в него энергию Бездны… Я была всерьёз настроена одолеть брата и хотела дать людям возможность защитить себя от… таких, как мы.

Дилюк внимательно слушал и не перебивал, пока я рассказывала о подготовке к войне и о самом столкновении.

— Значит то оружие, что используют Фатуи, оно из Каэнри’ах? — наконец ровным голосом спросил он.

— Да. — кивнула я. — Наверное, они нашли эти технологии после гибели страны и научились их использовать. Может, немного видоизменили, но принцип тот же. — задумчиво ответила я. — Что… ты думаешь обо всём этом?

— Думаю, что тяжело потерять друга. — тихо сказал Дилюк, убирая сбившуюся прядь моих волос с вспотевшего от нервов лба за ухо. — Я могу это понять. Иронично, что тоже благодаря Кэйе. — горько усмехнулся он, наверняка вспоминая откровения брата о его предназначении, которое тот выложил ему после смерти их отца.

Походу сейчас я делаю то же самое. Это неприятное чувство, но, если буду молчать и дальше, оно однажды сожрёт меня изнутри. И всё же, пока я удивлена реакцией Дилюка. Я не вижу в его глазах ни ненависти, ни презрения, ни страха… Он смотрит на меня всё так же заботливо, как и прежде. Из-за этого говорить об остальном не хотелось. Но он должен знать, если я всё-таки останусь здесь, с ним. Я с трудом проглотила комок в горле и начала говорить дальше:

— Знаешь, это ещё не всё…

Ещё никому в этом мире, не считая Итэра, с которым мы разделили эту ношу на двоих (пусть и против воли), я не говорила о печатях. Эта была только наша с братом проблема. Но я даже не представляю, с чего мне начать, чтобы найти способ спасти Мондштадт. Может… если Дилюк меня не возненавидит после этого рассказа, то он сумеет мне помочь?

Всё ещё не уверенная в своих действиях я рассказала ему о другом мире, великой цивилизации в нём, где люди с богами жили бок о бок, и о катастрофе, которая это всё уничтожила водой. После упомянула о защитном механизме устройства, которое и спровоцировало ту катастрофу, и о нашей с братом проблеме, что из-за этого получилась. Мы не то, что обняться не можем, даже подходить близко больно. Спасает разве что дистанция в пару метров и больше. А это тяжело… даже спустя десять тысяч лет всё ещё тяжело и больно. Я упомянула Сал Виндагнир, Гуйли и Каэнри’ах… А потом сказала о Мондштадте. Дилюк сначала завис немного и посмотрел на меня странным взглядом из мешанины страха и возмущения.

— То есть, ты уже столько лет мучаешь себя этой проблемой? Ты и твой брат, вы…

Он не договорил, сгребая меня в охапку, наверное, в попытке утешить. Я чувствовала, как слёзы текут по моему лицу, хотя плакать совсем не хотелось. Возможно, это всего лишь реакция организма на стресс, а может это из-за воспоминаний. В любом случае Дилюк крепко обнял меня, зарывшись лицом в мои волосы. Я-то ожидала действительно негативной реакции, когда упомянула о возможности разрушения Мондштадта с нашей с Итером стороны. Это была не меньшая проблема, чем ожидаемая атака Ордена Бездны с Кэйей во главе. Но всё же было очень тяжело.

— Ох, не думала, что однажды смогу кому-то рассказать об этом. — вздохнула я. — Это вроде не та тема, о которой стоит знать… людям.

Я замялась на последнем слове, словно это делало нас дальше друг от друга. Мы уже откровенничали раньше на более простую тему. Сейчас же всё серьёзнее. Не удивлюсь, если после этой информации Дилюк отвернётся от меня. Наверное, так для него будет лучше.

— И что… будет потом? Если снять печать.

— Ну, мы с братом вернём свои былые возможности и сможем залатать все бреши, ведущие в Бездну. Мир будет жить дальше, а мы поднимемся назад, в Селестию. Наверное, как-то так планировалось раньше…

— Должен быть другой способ. — вдруг сказал Дилюк, сжимая ладони в кулаки за моей спиной. — Не может быть, чтобы его не было! Наверняка есть способ спасти Мондштадт.

Я печально помотала головой. Ещё недавно я надеялась найти что-нибудь, но до сих пор даже не знала с чего начать.

— Но ты ведь любишь Мондштадт.

— Да! — воскликнула я. — Этот город, эта страна, люди здесь… Они такие замечательные, давно таких не встречала. Я хочу сохранить всё таким, какое оно сейчас. Но и мир подвергать ещё большему риску не хочу. Дилюк… что мне делать?

— Для начала перестать плакать. — сказал он, проводя ладонью по моей щеке. — Мы обязательно найдём другой способ. Я помогу.

— Дилюк, ну вот почему ты такой?

— Какой?

— Ну… такой… хороший.

— Я совсем не такой хороший, как ты думаешь. Просто, как и ты, умею ценить то, что действительно дорого. Давай после завершения дел с Мораксом вместе поищем способ спасти Мондштадт.

— Давай. — улыбнулась я сквозь слёзы, которых, кажется, стало больше (я не ожидала от него такой реакции). — Кстати, раз уж я разоткровенничалась о своей тёмной стороне, хотелось бы узнать и твою.

— Мою тёмную сторону? — усмехнулся Дилюк, выпуская меня из объятий чтобы иметь возможность нормально разговаривать.

— Ну, ты же вроде поддерживаешь связи с какой-то преступной организацией? — уточнила я.

— Не совсем. — сказал Дилюк. — Просто подпольная информационная сеть этого мира.

— Здорово! Это может помочь найти какую-нибудь информацию для решения моей проблемы.

— Хм… Вот только не можем же мы вдаваться в подробности. Не все люди любят богов. Особенно тех, кто покинул этот