Предместья города меня отнюдь не впечатлили – это были грязноватые и довольно-таки мрачные места. Сразу вспомнился старый советский фильм «Волшебная лампа Аладдина», где мать главного героя доила козу во дворе глинобитного домика. Однако при въезде в город нас ждало настоящее потрясение: горело большое многоэтажное здание. Вокруг него толпились люди, но я не увидела ни пожарных машин, ни самих пожарных – никто и не думал тушить пламя, все просто стояли и смотрели, крича и переругиваясь.

– Какой кошмар! – пробормотала я.

– В Александрия сейчас плохо, – отозвался Халид. – Дальше – еще больше плохо...

Да куда уж хуже! Наверное, до всех этих событий, во время которых нам «посчастливилось» тут побывать, Александрия и в самом деле была красивым городом. По словам Халида, она делилась на шесть округов: аль-Монтаза; Шарак, или Восточная Александрия; аль-Амрийа; Вассат, или Центральная Александрия; Агами, или Западная Александрия, и аль-Гомрок. Старинные величественные здания поражали воображение – Халид, несмотря на неспокойную обстановку, провез нас мимо красивейшей мечети Эль-Мурси Абуль Аббаса, мимо римского амфитеатра и дворца египетских хедивов. Однако сейчас... валявшийся повсюду мусор, не убиравшийся в течение нескольких недель, здорово портил впечатление. Ветер, дувший с моря, гонял по тротуарам полиэтиленовые пакеты, бумагу и прочую дрянь, а подозрительные, настороженные лица редких прохожих наводили на невеселые мысли. У некоторых из них я заметила в руках оружие, и это также отнюдь не вселяло в мою душу оптимизма. Интересно, как выглядел этот город пару тысяч лет назад, когда Александр Македонский основал его? В те времена Александрия являлась столицей Египта, она была одним из мировых культурных центров того времени, пока не перешла под власть арабов. Именно здесь располагалась знаменитая Александрийская библиотека, в свое время сгоревшая, но теперь отстроенная заново, в современном стиле. Когда мы ехали по берегу, я видела километры и километры прекрасных песчаных пляжей, абсолютно пустых, что лишний раз подтверждало серьезность ситуации. Сколько же пройдет времени, прежде чем туристы возвратятся в этот красивый город?

Халид вывернул на широкий проспект, и мы увидели следующую картину. Растянувшись по всему периметру, огромным живым потоком по нему двигались люди с флагами и транспарантами. Среди них были мужчины, женщины и дети, они кричали, смеялись, некоторые почему-то плясали, как будто присутствовали на карнавале в Рио.

– А ведь всего лишь семь утра... – прокряхтел Фэй Хуанг с заднего сиденья. – Что-то будет к вечеру...

Кое-кто из толпы подозрительно поглядывал в нашу сторону. Халид, тоже заметивший эту реакцию, прибавил газ и, как только ему представилась такая возможность, свернул в узкий переулок. Пока мы ехали по маленьким, петляющим между домами улочкам, то и дело откуда-то до нас доносились одиночные выстрелы.

– Народ веселится... – пробормотал Фэй.

– Мубарак в отставке, – удрученно качая головой, отозвался Халид. – Но он хоть что-то делать, а сейчас...

– Вы хотели демократию – так получите!

– Мы хотели достойный зарплата! – возмутился египтянин. – Хотели хорошая жизнь, как на Запад! Мубарак слишком долго сидел на свой место, перестал слушать народ... Но теперь вообще никто нас не слушать!

Он замолчал, но его кудрявая голова продолжала покачиваться в знак молчаливого осуждения происходящего. Я с тоской смотрела в окно машины. Нет, не в такой ситуации я мечтала здесь оказаться! Я хотела бы неспешно пройтись по всем дворцам и музеям в компании с Шиловым, посидеть в ресторанчике на побережье, глядя на голубую гладь моря и на рассекающие ее белые лодки и корабли... Потом мы прогулялись бы по симпатичным сувенирным магазинчикам в поисках подарков для родных и друзей, время от времени присаживаясь за столик в каком-нибудь кафе, поедая кебаб и попивая густой горький местный кофе под звуки чарующей восточной музыки.

– Больница! – провозгласил Халид, резко затормозив возле большого серого здания, очень похожего на корпус тюрьмы строгого режима. Меня поразило необычное оживление, царившее вокруг: множество машин, припаркованных у парадного входа, народ, снующий взад-вперед, – все говорило о том, что больница функционирует, несмотря на революцию. Войдя, а вернее, протолкнувшись внутрь, я увидела, что в холле прямо-таки кишат люди. Среди всего этого человеческого моря я углядела лишь пару человек в медицинских халатах, из чего сделала вывод о катастрофической нехватке персонала. Халид бережно поддерживал Фэй Хуанга, пока я озиралась вокруг в поисках хоть кого-то, способного оказать ему помощь.

– Бесполезно! – покачал головой Халид. Я заметила, что с тех пор, как мы выехали за пределы Шарм-эль-Шейха, наш водитель превратился в пессимиста.

Честно говоря, я готова была с ним согласиться: пусть мне только покажут, где тут рентгеновский аппарат и перевязочная, а там уж я сама как-нибудь!..

– Агния?!

Я вздрогнула как ужаленная. Нет, этого просто не может быть, я точно сплю!

– Андрей... Эдуардович?!

Я скорее ожидала встретить в коридорах александрийской больницы Брэда Питта или Барака Обаму, но никак не моего бывшего начальника!

– Что вы тут делаете?!

Это спросил он, хотя я могла бы задать ему тот же вопрос.

– Я... со мной один... друг, – забормотала я, от растерянности позабыв русские слова. – Он ранен...

– А вы? Вы – в порядке?

– Я-то? В полном!

Он посмотрел на меня так, что я почувствовала, как краска заливает мое лицо и шею... черт, хорошо, что я не блондинка!

– Ну, и где ваш друг?

Я сделала знак Халиду, он все это время наблюдал за нами широко раскрытыми глазами. Как, впрочем, и Фэй Хуанг. Китаец прижимал руку к боку, но я все равно видела кровь, проступившую из-под его пальцев, – очевидно, рана открылась, значит, мы попали сюда как раз вовремя.

– Нам нужен рентгеновский аппарат, – сказала я Лицкявичусу. – Здесь такой имеется?

– Да. И, к сожалению, это – самый последний «крик» медицинской техники в этой клоаке, – добавил он. – И этому «крику» уже очень много лет. Тем не менее, думаю, со своей нехитрой задачей он справится.

С этими словами Лицкявичус повернулся и ловко «выудил» из бурлившей вокруг нас толпы низенькую темнокожую женщину в цветастом халате. Обратившись к ней по-арабски (понятия не имела, что бывший глава ОМР знает этот язык!), он что-то ей сказал, указывая на Фэя. Женщина выслушала его и кивнула головой.

– О нем позаботятся, – пообещал мне Лицкявичус. – А вы пока что идите-ка со мной, Агния Кирилловна!

Прежде чем послушаться, я повернулась к Халиду. Парень сделал для меня гораздо больше, чем я ожидала, поэтому я просто обязана была достойно отблагодарить его. Отсчитав положенную сумму, я сказала:

– Халид, спасибо тебе большое – просто не представляю, что бы я без тебя делала!