Первый этап сводился к оценке распространенности астмы в Джимме по сравнению с окружающей сельской местностью. За период, прошедший со времен работы Ричарда Годфри в Гамбии два десятка лет назад, другие исследователи также отмечали, что в Африке астма чаще встречается в городской среде и среди самых состоятельных слоев населения. В районе Джиммы имела место такая же закономерность. Бриттон и его коллеги обнаружили, что в самом городе распространенность астмы в три раза выше, чем в расположенных вокруг него сельских районах.

Тогда как условия жизни в городе напоминали Великобританию конца XIX столетия, в сельской местности царил скорее ранний неолит. Обитатели сельских районов Эфиопии жили в круглых хижинах с глиняными стенами, соломенными крышами и земляными полами. Уборные были редкостью. Большинство эфиопов справляли нужду в кустах или на полях. «Там живут так, как жили люди тысячу лет назад», — говорит Бриттон.

На следующем этапе необходимо было сопоставить полученные данные. Исследователи, к своему удивлению, сразу же смогли отбросить такой фактор, как загрязнение воздуха. В Джимме совсем не было крупных промышленных предприятий и мало автотранспорта. В городе и в сельской местности качество воздуха было примерно одинаковым. Кроме того, можно было не учитывать и различия в питании. Жители Джиммы ели пищу, приготовленную из мяса животных и зерновых культур, выращенных в близлежащих деревнях. Город еще не перешел на продукцию агропромышленных ферм и предварительно обработанные фасованные продукты питания. Все жители Джиммы и окрестностей питались блюдами традиционной эфиопской кухни. Двумя десятилетиями ранее австралийские ученые, работавшие в местах обитания племени форе в Папуа — Новой Гвинее, так объяснили недавнее повышение распространенности астмы в этом регионе: это заболевание появилось там непосредственно после начала постоянных контактов с жителями стран Запада, в связи с использованием постельных принадлежностей в западном стиле. Эти исследователи считали, что, помимо создания идеальных условий для сна, синтетические покрывала обеспечивают бурное развитие пылевых клещей, а это, в свою очередь, приводит к развитию астмы.

Бриттон действительно обнаружил, что люди, живущие в лучших домах и использующие синтетическое постельное белье, больше подвержены риску астматических хрипов. Пылевые клещи играли в этом определенную роль. В городе сенсибилизация к пылевым клещам повышала риск астмы в десять раз, что убедительно поддерживало распространенную точку зрения: мы были правы, возлагая ответственность за эпидемию астмы на этих крохотных паукообразных членистоногих.

Но, может быть, это не совсем так. Наблюдения, проведенные в сельских районах, снимали с пылевых клещей ответственность за распространение астмы[174]. В сельских хижинах их было гораздо больше, хотя астма там встречалась реже. Среди сельских жителей сенсибилизация к пылевым клещам отмечалась чаще; это можно было установить, отслеживая реакцию на прокалывание кожи и введение белка пылевого клеща в маленькую ранку. Тем не менее такая сенсибилизация не была предиктором аллергических заболеваний, как это было бы в Лондоне. В сельской среде не существовало никакой связи между этими двумя явлениями. Для Бриттона это означало один из трех вариантов: либо в сельской местности что-то идет человеку на пользу, либо в городской среде что-то идет ему во вред, либо и то и другое.

Бриттон и его коллеги составили список переменных и начали анализировать их. Они исключили такой фактор, как воздействие кори, который был одинаковым в обеих группах. Курение, более распространенное в сельских районах, не могло объяснить существующие различия. То же самое можно было сказать о заражении гепатитом А, который, согласно имеющимся наблюдениям, в некоторых случаях даже снижал риск астмы. Воздействие инсектицидов, которое, как принято было считать, повышает риск астмы, также никак на нее не влияло. Только одна переменная демонстрировала неизменную обратную зависимость с астмой: заражение анкилостомой. Присутствие гельминта Necator americanus в два раза снижало вероятность бронхиальной обструкции как в городских, так и в сельских районах[175]. Заражение паразитами объясняло также, почему сенсибилизация к пылевым клещам не вызывает бронхообструкцию в сельских районах. Угнетая иммунный ответ хозяина, гельминты способствовали развитию толерантности к чужеродным белкам. Кривоголовки попутно научили человека быть терпимым к пылевым клещам.

Что все это значит? Во-первых, после исчезновения гельминтов в Эфиопии можно было ожидать повышения распространенности аллергии на пылевых клещей и, по всей вероятности, астмы. Именно к такому выводу пришел Причард, который внимательно отслеживал эту работу и был соавтором одного из исследований. «Мы были сыты по горло всеми этими историями и решили проверить их», — сказал он мне.

В 2000 году Причард собрал на острове Каркар партию анкилостом и спрятал их в свой багаж. Его коллега Алан Браун заразил себя запасной партией. Кто знает, как отреагирует таможенная служба? Затем ученые сели на борт самолета, летевшего в Великобританию. Через несколько месяцев Браун, который определил впоследствии, что его колония анкилостом насчитывает три сотни особей, с удовлетворением отметил, что сенная лихорадка, которой он страдал всю жизнь, почти прошла.

К западу от Эфиопии, на атлантическом побережье Африки, голландская исследовательница Мария Язданбакхш также оказалась на перепутье: либо она попытается опровергнуть господствующую иммунологическую догму, либо не станет ничего делать и сделает возможным дальнейшее распространение идей, которые она считает неправильными.

Язданбакхш изучала иммунный ответ детей на шистосом (кровяных сосальщиков) в Габоне (небольшой франкоязычной стране в западной части Центральной Африки), поставив перед собой цель создать вакцину. Если не считать работу Ричарда Годфри, написанную тридцать лет назад, среди иммунологов по-прежнему царила убежденность в том, что гельминты вызывают аллергию. Согласно этой точке зрения, любая инфекция, повышающая уровень иммуноглобулина Е, увеличивает риск аллергической сенсибилизации.

Однако эта парадигма не объясняла то, что Язданбакхш видела в Габоне каждый день. Во-первых, дети с хроническим заражением гельминтами не страдали аллергией в большей степени, чем остальные; создавалось впечатление, что у таких детей аллергия бывает реже. Во-вторых, хотя иммунологи исходили из того, что два типа иммунного ответа Th1 и Th2 (направленные на борьбу с микробами и с крупными паразитами соответственно) исключают друг друга, Язданбакхш обратила внимание на угнетение ответов обоих типов у детей, зараженных филяриями и шистосомами. Считалось, что два этих типа иммунного ответа находятся на разных концах одних качелей, однако все данные наблюдений Язданбакхш свидетельствовали о том, что треугольник с центром вращения где-то посередине — картина, более близкая к реальности. Другими словами, иммунологи неизменно не принимали в расчет загадочного, но крайне важного игрока, принимающего участие в иммунном ответе.