– Мы?! – Министр задохнулся от негодования и обернулся – не слышит ли охрана.

Но два плечистых молодца в штатском держались на достаточном расстоянии, чтобы разговор высокопоставленных руководителей не достигал их ушей.

– Меня в компанию не бери! – ужасным шепотом прокричал маршал. – Ты придумал эту авантюру, ты и отвечай!

– Но… Я же не сам, вы дали согласие…

– Замолчи! – прервал его министр. – Есть только один выход!

«Предложит застрелиться!» – с ужасом подумал Толстунов.

– Предать забвению эту историю! – неожиданно закончил Уваров, и главком мгновенно ожил.

Действительно, если выбирать между тюрьмой, расстрелом или самоубийством, то это лучший вариант.

– Ты уверен, что все погибли? – деловито спросил маршал.

– Да.

– Сколько продолжаются поиски?

– Неделю…

– Обычно, если результата нет, то поиски через неделю прекращаются…

– Так точно.

– Вот и прекращай. Знаем обо всем только я и ты. Немедленно забудь про эту историю!

– Уже забыл, товарищ маршал!

В голосе Толстунова появилась обычная твердость. Он вновь вернулся к жизни. И ни про какую операцию «Подснежник» совершенно искренне не помнил: генерал-полковник был старым служакой и точно выполнял приказы начальства. Без этого качества до таких должностей и званий не дослуживаются.

* * *

– Первое: оформить ордер на квартиру вдове подполковника Балаганского! – диктовал Толстунов, и полноватый полковник Григорьев, кивнув седой головой, записал указание в свою записную книжку.

– А то эти козлы, мать их, хотели выселять семью пропавшего без вести офицера! – выругался генерал-полковник. – Совсем совести нет!

Полковник Григорьев изобразил скорбную и осуждающую мину, хотя про себя отметил, что тыловики действовали по букве закона.

– Второе: откомандировать лейтенанта Балаганского из реформируемого первого полка Н-ской дивизии в распоряжение Главного штаба РВСН…

Начальник управления кадров вновь кивнул и сделал еще одну запись.

– Третье: провести с лейтенантом Балаганским переподготовку для назначения его на должность офицера по особым поручениям Главкома РВСН…

Если это распоряжение и удивило кадровика, то виду он не подал – так же прилежно кивнул и сделал очередную запись.

– И что-то еще я хотел, что-то еще… – Главком побарабанил пальцами по столу. – Да, что там с этим курсантом, которого отчислили из академии за анекдоты?

Григорьев быстро пролистал назад записную книжку и в очередной раз кивнул.

– Генерал Федоров доложил, что курсант Веселов рассказывал не просто незрелые анекдоты, а анекдоты про Леонида Ильича Брежнева. Поэтому он дал отрицательное заключение по возможности его восстановления в числе курсантов…

Толстунов начал пристукивать ладонью по полированной поверхности стола – верный знак того, что он недоволен.

– Но обстановка изменилась! Про Юрия Владимировича Андропова этот курсант рассказывал анекдоты?

– Никак нет, – несколько растерянно ответил кадровик.

– Вот то-то! Передайте Федорову мой приказ: восстановить этого… Веселова! – Ладонь ударила по столу сильнее, словно подводя итог истории с отчислением.

– Есть! – кивнул Григорьев.

Очевидно, главком все же уловил в его голосе удивление, потому что счел нужным пояснить:

– Мы должны очень внимательно и заботливо относиться к молодым людям. Особенно если это дети геройски погибших офицеров или случайно, по глупости, сделавшие жизненную ошибку!

– Конечно, Виктор Дмитриевич! Полностью с вами согласен!

– Ну, и хорошо, – уже более мягким тоном сказал главком.

Когда дверь за кадровиком закрылась, он встал, подошел к окну и остановившимся взглядом уставился на внутренний двор, в котором несколько солдатиков мели пожухлую листву.

Внутри что-то беспокойно шевелилось. Это не сердце давало экстрасистолы, не спазмы сжимали желудок – со здоровьем у генерал-полковника было все в порядке. Это тревожила его совесть, подбрасывая всякие ненужные мыслишки: а вдруг они живы, но ранены и беспомощны? Может, продолжение поисковой операции могло их спасти? Глупость, конечно! В тайге минусовая температура, раненые не продержатся неделю. К тому же он загладил свою вину – сделал всё что мог, даже больше… И всё же, и всё же!

Главком РВСН не отличался мнительностью или сентиментальностью, иначе не занимал бы должность, с которой, возможно, придется отдавать приказ о ядерном ударе. К тому же в огромном механизме подчиненного ему рода войск ежедневно случались какие-то сбои: аварии, пожары, несчастные случаи, в которых гибли рядовые, сержанты и офицеры. И всегда это воспринималось отстраненно – просто как печальная статистика. Но сейчас все было по-другому. Возможно, потому, что и Балаганский и Сагалович – люди из ближнего круга, а может, потому, что он обрадовался возможности прекратить поиски и забыть о происшедшем, а не признающая компромиссов совесть воспринимала это как предательство…

Виктор Дмитриевич со вздохом оторвался от окна, подошел к шкафу, достал бутылку «Ахтамара» и налил не в хрустальную рюмку, как всегда, а в маленький граненый стаканчик. Но только после третьего стаканчика коньяк подействовал: тепло разлилось по всему телу, внутри все расслабилось, и надоедливая совесть перестала шевелиться. Но для закрепления результата он допил бутылку.

Когда Толстунов приехал домой, Нина Викентьевна, принимая шинель, безошибочно определила, что супруг изрядно выпивши.

– Это вы поминали? – простодушно спросила она.

– Да, – кивнул Виктор Дмитриевич.

Но говорили они о разных вещах.

13 августа 1983 года

Москва

Денег на громкую свадьбу не было, но генерал Толстунов дал команду, и хозяйственная служба по каким-то своим каналам сняла небольшое кафе-стекляшку «Огонёк», затерявшуюся между новыми высотками недалеко от метро «Юго-Западная». За аренду платить было не надо, к тому же разрешили принести свое спиртное, и свадебное торжество стало реальным, тем более что отмечать решили узким кругом: родственники и самые близкие друзья. Впрочем, самых близких друзей набралось раз, два – и обчелся: свидетелями пригласили Аллу Лисину и Серегу Веселова, на этом круг близких друзей оказался исчерпанным. Георгий позвал трех сослуживцев по Главному штабу, Инесса – бывшую однокурсницу Веру и какую-то Валю, которая оказалась дочерью хозяйки, у которой снимала квартиру.

– Это, конечно, не подруги, но надо же, чтобы с моей стороны был кто-то, кроме родителей, – объяснила она. – А мне и приглашать особенно некого…

Накануне бракосочетания они сидели на кухне в новой, еще не обставленной квартире, полученной молодым инспектором Главного штаба по личному указанию главкома. Георгий шариковой ручкой черкал в тонкой ученической тетрадке схему рассадки гостей, Инесса, в лёгком домашнем халате выше колен, мыла посуду после завтрака.