— Я с ней еще не разговаривал. Я поехал, но вернулся на полдороге за зубной щеткой. А тут вы…

— Ты уверен, что твоя бывшая девушка захочет узнать правду?

Илья ни в чем уверен не был. Он надеялся, что Оля подойдет разумно к его предложению, а теперь засомневался. Она не захочет расстраивать Галину Семеновну. Попросила же она больше не показываться на глаза.

— Ты позвони ей, узнай.

— У меня нет ее номера, — ужаснулся Илья. Он вспомнил, что они не закончили разговор, когда позвонила мама с печальным известием. Он убежал, так и не взяв номер телефона у Оли.

— Эх, а еще юридический закончил. Где твоя голова?

— Я сейчас поеду и договорюсь, — сорвался с места Илья.

— Куда? — перехватил его Пушкарев. — В полиции хочешь оказаться? Ты же выпил.

— Точно. И что делать?

— Сегодня ты останешься дома, с мамой. Довел ее до нервного срыва, попытайся успокоить. А завтра, если хочешь, поедем вместе в тот поселок, поговорим с твоей девушкой.

— Я с вами не поеду! — вскинулся Илья. — Я уже раз попросил помощи у отца, и вот чем она обернулась. Я сам. Как сложится, так и будет. Если Оля меня видеть не захочет, подумаю, что дальше делать.

Сергей Викторович еще что-то пытался сказать, но Илья его уже не слушал. Он сидел, нахохлившись и поджав губы. Это его жизнь, а значит, он сам должен принимать взрослые решения.

Две недели пролетели незаметно. Оля работала, ухаживала за мамой, занималась с сыном, которого на день уводила к Анастасии Ивановне, а вечером забирала. А когда дежурила ночами, оставляла Веньку с соседкой или забирала с собой. Мальчику выделили кроватку в детском травматологическом отделении, где он с удовольствием спал. Оля бы могла сказать, что жизнь вошла в привычное русло, если бы не два «но».

Во-первых, мысли об Илье и его очередном исчезновении все еще терзали ее голову. Нет, Оля помнила, что они во время последней встречи не обменялись номерами телефонов, но все же… Он так много говорил, что страдал, когда она пропала, а поступает так же. Оля, конечно, понимала, у него дома что-то случилось и, возможно, он занят, но две недели ожидания опять пошатнули ее уверенность в этом человеке. Голова нашептывала ей одно, а сердце говорило: «Не торопись, не руби с плеча. Он знает, где ты живешь. Как освободится, приедет».

Каждый день Оля ложилась и просыпалась с этими мыслями. Сначала ожидание было томительным. Она то и дело поглядывала в окно, спрашивала у Анастасии Ивановны, когда забирала Веньку, не приходил ли молодой человек. и очень смущалась под пристальным взглядом соседки. Однажды Анастасия Ивановна не выдержала и спросила:

— Оля, а кто это был? Ну, тот парень с красивыми синими глазами.

— Так, бывший одноклассник, а теперь посторонний, — уклонилась от прямого ответа Оля, но залилась краской.

— Олюшка, а он случайно не папа Веньки? Уж очень они похожи.

— Нисколько не похожи. У всех маленьких детей глаза синие, потом они меняются. Смотрите, у меня серые, значит, у сына тоже серые потом будут. И ямочки… Так они у каждого третьего есть.

На этом допрос и закончился. Оля убежала и в следующий раз уже не задерживалась для разговора, ссылалась на занятость. Ее действительно совершенно не волновал вопрос, на кого похож сын. Венька только ее ребенок, и больше она никого не собиралась к нему подпускать.

Вторым «но» стал Олег Борисович. Выручив Олю в трудной ситуации, он вдруг возомнил себя спасителем одиноких женщин. Иначе Оля и не могла понять его поведение. Он просто прохода ей не давал. Каждое дежурство крутился рядом. То цветочек подарит, то шоколадку принесет, то дымящийся кофе на рабочий стол поставит. Его навязчивое ухаживание утомляло Олю и заставляло нервничать. Сотрудники приемного покоя уже поглядывали косо.

Особенно внимание любвеобильного хирурга к Оле не нравилось Варе. Она тайно вздыхала по этому красавчику и готова была в рот смотреть обожаемому Олегу Борисовичу.

Когда Оля принимала дежурство, хирург неизменно появлялся в дверях. Варя бросалась к нему со счастливой улыбкой:

— Олег Борисович, вы сегодня сложную операцию провели! Говорят, такие только знаменитые профессора делают, и только в питерских клиниках навороченных.

— Мы не в Питере, Варенька, — горделиво поглядывая на Олю, отвечал он, — но тоже не лыком шиты. Кое-что могем. Да, да.

Олег Борисович подходил к зеркалу, теребил подбородок, якобы небрежно выбритый, качал головой и поправлял врачебную шапочку. Но Оля видела, как самовлюбленно он разглядывал свое отражение. «Вот нарцисс! Свалился на мою голову!»

— Ой, вы наша гордость. Если я заболею, только вам доверю свою жизнь, — трещала Варя, нежно взяв Олега под руку.

Тот не противился. Оле иногда казалось, что этот сельский Казанова купался в женском внимании, как шейх в гареме. Она радовалась, что Варя не торопилась покидать приемный покой, болтая с доктором. Чем дольше сменщица будут здесь находиться, тем меньше останется у Олега времени на приставание к ней. А там, глядишь, и скорая подоспеет. Парочка аппендицитов спасет ее на несколько часов. Конечно, ей иногда становилось стыдно за свои мысли. Она совсем не хотела, чтобы люди болели, а тем более, чтобы нуждались в операции. Но по-другому она не могла избавиться от хирурга.

— Варенька, вы прелесть! — говорил Олег ее приятельнице и церемонно целовал пальчики. Девушка смущенно хихикала.

Оля подходила к окну и смотрела во двор или разговаривала с Гульнарой. Ее тошнило только от одного взгляда на сюсюкавшую парочку. «Вот котяра похотливый! Жена, ребенок, тесть глаз не сводит, а все равно умудряется хвост распушить», — думала она, зло поглядывая в их сторону.

Наконец, получив свою порцию обожания, Олег выпроваживал девушку домой и даже провожал на ее крылечко, чтобы не вернулась. У него были свои планы и желания, а Варя мешала.

Оля старалась уловить этот момент прощания и срочно найти себе дело. Как-то получилось, что в течение двух недель ей удавалось избегать разговора с прилипчивым доктором. Но сегодня, кажется, наступил день «Х». Олег избавился от Вари и вернулся. Скорая вовремя не появилась, и у Оли работы срочной не было. Гульнара, как назло, ушла в пищеблок, где у нее была подружка.

Оля кинула последний взгляд на двор, махнула рукой Варе, проходившей мимо окна, и повернулась лицом к входу в приемный покой. Она ждала Олега Борисовича и готовилась в очередной раз отразить его атаку.

Анисимов начал с места в карьер. Он приблизился с кошачьей улыбкой на губах. Оле даже показалось, что он облизывается.

— О, боже, Олечка, с тобой просто невозможно поговорить, — промурлыкал он. — Ты неуловимая стрекоза. Все порхаешь и порхаешь! — бормоча эти слова, он подошел вплотную. Оля сделала шаг назад, но в узком коридоре больше отступать было некуда. Хирург положил руку на талию девушке и притянул к себе.