счастья. В конце года они покорили и другую вершину. Билл Хэрри лично рассказал Джону, что по результатам опроса среди читателей Mersey Beat Beatles превзошли в популярности своих друзей-соперников Gerry & The Pacemakers — и в следующем выпуске газеты их прямо на первой полосе назовут лучшей группой всего графства Мерсисайд.

Да, битлы скупили десятки экземпляров Mersey Beat, чтобы проголосовать за самих себя. Ну так и что? Так делали все, и Gerry & The Pacemakers тоже не были исключением.

20. «Я к Брайану был ближе всех — насколько это возможно с тайным геем, когда поди пойми, чем он там занят на стороне»

В Лондон они поехали под Новый год. Нил даже фургон нанял под такое дело, и они отправились на юг: двести миль загруженных извилистых дорог, круговые развязки, светофоры… да еще ко всему в снегопад. Где-то в центральных графствах они заблудились и до своего отеля на Рассел-сквер в лондонском Блумсбери добрались только в девять вечера. Брайан поехал на поезде, в вагоне класса люкс, но битлам пришлось тащить с собой инструменты и усилители, так что поезд отпадал. Впрочем, на фургон Брайан раскошелился. Как вспоминал Джон, они до смерти боялись предстоящего прослушивания, а еще они очень хотели есть. И потому, снова ломанувшись через метель, они с Брайаном пошли в ресторан, но их быстро попросили уйти, когда они слишком шумно жаловались на дороговизну супа. Брайана их поведение, наверное, смутило.

Невозможно выразить, сколь странным и все же манящим казался битлам Лондон в ту ночь. Всю жизнь им говорили: все происходит в Лондоне. И теперь эта маленькая музыкальная банда, настолько уверенная в себе в Ливерпуле, чувствовала неловкость и благоговейный трепет: все понимали, что они здесь чужие, но отчаянно надеялись, что вскоре все изменится.

Наконец отыскав в Сохо хоть какую-то еду, которую они могли себе позволить, они спустились по Чаринг-Кросс-роуд и стали глазеть на витрину, на черные ботинки с пирамидальной пяткой. Обувь понравилась всем. То был магазин Anello & Davide, и они запомнили название, а потом отправились на Трафальгарскую площадь — праздновать Новый год и смотреть, как пьяные гуляки и отчаянные головы по ежегодной традиции купаются в фонтанах. В Ливерпуле такого никто не делал. Там и фонтанов-то таких не было.

Наутро они явились в Вест-Хэмпстед, к зданию Decca, подоставали из фургона усилители и потянули их в студию — лишь для того, чтобы услышать: а на кой вы их приволокли? Все оборудование — студийное! Брайан уже был там и немного нервничал: техники запаздывали. Да, в те дни Новый год еще не стал в Великобритании государственным праздником, но, видимо, команда Decca всю ночь опережала время.

Вся группа была на грани. Джордж позже говорил, что во время записи его отвлекал этот отвратный красный свет, а Пол, обычно столь уверенный на сцене, вдруг понял, что его голос дрожит от натуги. Джон впервые не циркачил и не отпускал шуточек. Он был предельно собран, как и всегда в напряженные моменты, и даже шикнул на Брайана, когда ему вдруг показалось, что менеджер вмешивается в их игру.

И они приступили к делу, так профессионально, как только могли. По простоте своей они не понимали, что совершили огромную ошибку еще до того, как покинули Ливерпуль. Брайан обладал массой достоинств. Он распечатал для Нила аккуратные, точные, почти военные указания насчет того, куда ехать, где они будут играть и в какое именно время; он даже предложил битлам срезать с гитарных струн неопрятные «усики». Но Брайан не был рокером. Он был почитателем Сибелиуса и завсегдатаем филармонии. И то, что он предложил им сыграть на прослушивании несколько песен из репертуара, включив для разнообразия и комедийные элементы, продемонстрировало только одно: его наивность.

«The Sheik of Araby», комическая интерлюдия, когда Джордж пел, а Джон дурачился на сцене, могла позабавить толпу в клубе «Кэверн» — ибо стоило прозвучать песне «Money», и Леннон вновь обретал голос, — но на записи это не сработало. И не сработали ни «Three Cool Cats», ни приятная нотка «латино» — «Bésame Mucho». Да и весь их репертуар на пробах — а записано было 15 песен — почти наполовину состоял из проходных легких песенок.

Это были не те Beatles, под чью музыку срывались со стульев немецкие фарцовщики в «Топ Тен», не те, что заводили толпу в клубе «Кэверн». Этот репертуар показал: Брайан, менеджер-новичок, совершенно не представлял, как подать свою группу. И битлы этого тоже не знали. Да, Джон исполнил «Memphis, Tennessee» Чака Берри, а Пол и Джордж подпевали ему в «To Know Her Is To Love Her», слегка измененном хите The Teddy Bears. Но магия, творимая битлами на сцене, на пленку не перешла. Если не считать трех номеров Леннона и Маккартни — «Hello Little Girl», «Love Of The Loved» и «Like Dreamers Do», — все это могла исполнить любая достойная группа тех лет. Интересно, что битлы, которые как-то стеснялись петь свои песни со сцены, ибо фанаты в танцевальных залах хотели слышать только известные хиты, тем утром, ясно выразив свои намерения, включили в репертуар целых три.

«Хватит ли им? — гадал Джон, когда сессия завершилась. — Звучим как-то неестественно». Он опять волновался. Неуверенность в собственных силах напоминала о себе.

Во второй половине дня они вернулись в фургон и отправились домой на север. Майк Смит обещал сообщить, что решит начальство, а Брайан тем временем распланировал им до конца месяца еще 29 выступлений в Ливерпуле и окрестностях.

Изменения, на которых настаивал Брайан, пришли не сразу. Но вскоре, когда битлов измерили для пошива новых серых мохеровых костюмов с узкими брюками в итальянском стиле и когда согласовали даты концертов за пределами Ливерпуля, в том числе большое выступление во Флорал-холл в шикарном Саутпорте — курортном городе севернее по побережью, и еще одно в Манчестере, — его влияние стало заметнее. Все текло, все менялось, и вскоре Джон уже спешил к Биллу Хэрри, в офис Mersey Beat, и просил вернуть свои порнушные стишки — ну хотя бы самые-самые… Брайан не хотел, чтобы публиковали «такое». Джон даже согласился после каждой песни раскланиваться с фанатами. Позже он думал, что «продался», но в «Кэверн» всем было до лампочки, кланяются битлы, жуют, устраивают перепалки на сцене или щеголяют в новеньких ботинках из лондонской лавки Anello & Davide. То все еще были их Beatles.

С того момента, как Брайан впервые увидел битлов, он был поражен